У Дофламинго с утра раскалывалась голова и болел живот. Он поругался с поваром и служанками, которые пытались успокоить молодого господина, но не преуспели, достал любимую собаку и подразнил попугая – боль никуда не делась. Собака едва не укусила его за ногу, попугай обозвал дураком, а настроение Минго упало ниже некуда, куда-то на девятый круг Ада, если быть точным. Он шатался по поместью недовольным и громко ворчащим призраком, хлопал дверями и периодически прятался в укромных местах, чтобы выскочить оттуда и напугать кого-нибудь до колик. Ему нравилось чувствовать свою власть над другими, в такие моменты гнетущее ощущение чего-то плохого почти пропадало, боль ослабевала, и Дофламинго вновь становился обыкновенным разбалованным ребёнком.
  Хихикая над особо удачной шуткой, он побежал в свою комнату, чтобы взять игрушечный пистолет с пульками или водяной – к нему нужно было много воды, но эффект намного сильнее, чем от пластмассовой маленькой пульки. Не в силах решить, что именно ему нравится больше, Минго замешкался и пропустил появление в комнате младшего брата. Росинант всегда ходил тихо и не привлекал к себе много внимания. Считай, не привлекал вовсе и периодически имел дурную привычку буквально исчезать с глаз долой. Как он это делает, Дофламинго понятия не имел. Может, братцу подарили мантию-невидимку и он втихую пробирается на кухню и крадёт печеньки, которые не успел съесть он сам? Кто знает.
   ― Будешь играть со мной в солдатики, ― уверенно сказал мальчик и протянул брату пистолет с пульками. Обольётся ещё из водного, заболеет и сляжет на неделю. Ему оно надо? ― Ну, что такое? Чего опять нос повесил?
   Росинант опустил новёхонький и дорогой пистолет, разжал пальцы и уронил его на пол. Минго хотел было возмутиться такому халатному обращению с оружием, но брат уже кинулся к нему и крепко обнял, лопоча что-то бессвязное, так что пришлось отложить боевые действия и пойти разбираться. Оказывается, некоторые из тех служанок, с которыми поругался наследник, сорвали злость и обиду на втором ребёнке, более кротком и тихом. Росинант никогда не жаловался отцу, только брату. И не отвечал на оскорбления и замечания, только кивал и вежливо улыбался.
   Что он при этом думал обо всех этих глупых людях, догадывался только Дофламинго.
   Ход мыслей брата ему нравится. То, что его обидели какие-то наглые клуши – нет.
  ― Так, план меняется! Мы оба будем солдатами и нападём на тех, кто тебя обидел. И не мотай головой, я не прощу никого, кто на тебя накричит, понял? Это имею право делать только я. Ну, может, ещё и папка. Понял?
   Росинант шмыгнул носом и неуверенно кивнул, слабо улыбнувшись. Он цеплялся за руку брата всё время, пока Дофламинго расстреливал из-за угла горничных и служанок, пока пересыпал соль в сахарницу и поливал нижнюю ступеньку лестницы оливковым маслом. Росинант был умным мальчиком и знал, когда с Дофламинго лучше не спорить. Всё равно сделает так, как задумал.
  ― Уф, ну всё вроде, ― вытер пот со лба Минго и удовлетворённо оглядел результат своих трудов. ― Пошли, спрячемся в комнате, они не будут нас там искать! Решат, что снова полезли в ту стра… Странную церковь.
   ― А мы пойдём туда? Там страшно и холодно, ― тихо сказал Росинант, и Дофламинго сильнее сжал его руку. Церковь стояла совсем недалеко от поместья, там, кажется, когда-то хоронили членов семьи Донкихот. Склеп или что-то вроде. А ещё там, по преданиям, сидел жуткий монстр, который ест непослушных детей. Минго пару раз притаскивал брата к церкви и слушал до гула в ушах, не раздастся ли за высокими деревянными дверями стон или плач каких-нибудь призраков. Но всё было тихо, как… Ну да, в могиле. Только почему-то от церкви веяло такой жутью, что братья ни разу не рискнули зайти туда или провести в ней ночь. Им и в комнате, полной игрушек, неплохо. К сожалению, старшего тянуло туда, словно магнитом и Росинант был вынужден ходить вместе с братом, чтобы тот мог делать вид, что совсем не боится.
  ― Не, не сегодня. Сегодня у нас месть и блинчики на полдник. Я даже оставлю тебе малинового варенья, если будешь хорошо себя вести.
  ― Спасибо, Доффи, ― улыбнулся Росинант и браться, переглядываясь, побежали по другой лестнице на третий этаж. Мимо кабинета отца, куда заходить разрешалось только Верго и старику Лао. Ох уж эти взрослые дурацкие тайны! Минго приложил палец к губам, показывая, чтобы Роси шёл потише. Он уже пару раз поймал братца, попытавшегося упасть с лестницы и разбить себе голову. И теперь тянул того на буксире, не отпуская далеко от себя – убьётся ещё.
   Из кабинета отца раздавались сперва тихие, а потом всё более громкие и злые голоса. Дофламинго узнал отца и подумал, что тот никогда не повышал голос без причины и вообще был мирным-мирным, как их собака колли. Но вот отец что-то возмущённо и удивлённо воскликнул, ему кто-то ответил и раздался звук, похожий на хлопок. Братья невольно вжали головы в плечи, привычно опасаясь, что им влетит за игры в не положенном месте. Такие звуки издавали многочисленные пистолеты и револьверы Дофламинго, какие ему дарили дальние и не очень родственники. Игрушечные, конечно. А этот звук… Был слишком настоящим.
   ― Папа?.. ― Роси, дурак, ну какого чёрта ты!.. Дофламинго не успел зажать брату рот. Двери кабинета распахнулись и вышел один из родственников. Вроде сын сестры отца. Противный дядька, плюгавенький такой, хромает ещё на одну ногу. Он свысока посмотрел на детей и глумливо сказал:
   ― Этих – убить. И чтобы тихо.
Минго заметил, что отец лежал на ковре в луже чего-то красного и тихо стонал от боли. Боль клюнула Дофламинго в висок взбешённым попугаем: он понял, что это был за звук.
  ― Иди к чёрту, bastardo! ― рявкнул он и потянул Роси за собой. Они никогда раньше так быстро не бегали – через кухню и гостиные, роняя на ходу вазы и стулья, чтобы задержать погоню. Кто-то внизу сочно матерился на испанском – видно, попался в ловушку из разлитого масла. Минго втолкнул брата в комнату и налёг на двери изо всей силы. Страх гнал его туда, где раньше было безопасно, и детский разум не чувствовал, что они сами загнали себя в ловушку. Третий этаж, прыгать слишком высоко. Разве что прорываться обратно с боем. В двери, наскоро заваленные тумбочками и столом (толкая его, братья едва не упали в обморок), заколотили, требовали открыть.
   ― Доффи, мне страшно, ― Роси прижался к брату, мелко дрожа. Минго обнял его и покрепче сжал в руке игрушечный пистолет с пульками. Что ж, хотел играть в солдатиков – игра началась. Рассчитывать они могут только на себя.
«Надо бежать отсюда. В церковь?..»