Это место ему не нравилось, хотя в мире существовало слишком мало точек на карте, находится в которых, оружию было комфортно и приятно. Но это, тревожило его, возможно, больше остальных, потому, что казалось парню каким-то нереальным.
Море здесь было чёрное. Биджус нигде прежде не видел такой тёмной воды. Она лениво накатывала на берег, будто это давалось ей с большим трудом, словно была более вязкой, чем позволялось обычной жидкости.
Волны уносили с собой ярко-оранжевый песок. Джейдену он казался более безопасным. Парень уже успел поваляться на нём. В первые часы, после того как он очнулся на неизвестном берегу, Джей только и делал, что носился по пляжу, как сумасшедший, падал, катался по песку, громко орал и плакал.
К счастью для него на этот крик никто не вылез. По крайней мере кто-то такой, кто мог его сожрать.
Тропический лес непривычного, жёлто-оранжевого оттенка, начинающийся за пляжем, не подавал никаких признаков жизни. Только верхушки гор, затерянные в глубине леса, едва заметно дымились на фоне неба цвета охры.
Днём здесь было невыносимо спокойно и тихо. Не поднимался ветер, оставляя верхушки деревьев неподвижными. В лесу никто не шелестел и не бегал, не пели птицы. Джейден был единственным источником шума, да и то, все звуки, издаваемые им, витали в воздухе какими-то приглушёнными. Славно парень шептал, а не орал во всю глотку.
Когда Биджус успокоился настолько, что сумел хоть чуточку ясно мыслить, он начал красться, перестал разговаривать, ибо его пугал искорёженный воздухом звук шагов и собственный голос.  Сначала Джей просто сидел на берегу, уставившись на чёрную воду, но по прошествии нескольких часов, ему захотелось есть.
Желудок бурчал. Из-за странной акустики этого места, звуки походили на приглушенное рычание. Этот неприятный звук нервировал и без того неспокойного Джея. Его внутренности срочно надо было заткнуть.
Биджус не осмелился зайти в лес, однако додумался осмотреть несколько пальм, валявшихся на пляже недалеко от него. Эти деревья, были опутаны чем-то вроде лиан, внутри которых явственно проглядывались какие-то круглые предметы. Джейден несколько раз запустил в них песком, проверяя, не двинутся ли они, но те оставались на месте. Тогда он превратил руку в пику и дотронулся до одной из них.
Металл его руки рассёк тонкую оболочку, и на песок выпало несколько круглых чёрных шариков. Они не ринулись на Джейдена, из них никто не вылез. Парень нашёл в себе ещё немного смелости и ткнул пикой один из шаров.
Его окатило волной света и жужжания, вырвавшегося изнутри разломившегося шара. Биджус вскрикнул и отскочил в сторону.
Вторя звукам из шара, в лесу тоже раздался какой-то гул. С округлившимися от страха глазами, парень разбежался и пнул останки шара в чёрную воду, и на остров вновь опустилась тишина.
Больше он не рисковал трогать здешние растения. Парень боялся опять услышать тот протяжный жуткий звук из глубины леса. Он вырыл себе яму в песке, так чтобы прилив не затопил её, и забрался внутрь, где уселся и принялся сосать палец.

Однако, это совсем не помогало. Предательское урчание становилось всё громче, есть хотелось всё сильнее. Разум начинал помутняться, и вот уже Джейден вцепился в свой палец зубами.
Боль отрезвила его. Он одёрнул руку и испуганно уставился на нее. К счастью все части пальца остались на месте, парень лишь немного надкусил кожу. Но и этого хватило, чтобы он поспешил спрятать  руки в карманах.
Даже если ему будет невыносимо голодно, он никогда не станет есть себя. Он зароется глубже в эту чёртову яму и подохнет с голоду, но ни за что не откусит от себя хоть кусочек.
У него была способность, которая помогла бы ему выжить, но парень просто не мог переступить через себя. В любом нормальном обществе мысли о самосъедении непременно посчитали бы дикостью, а парень хотел оставаться членом этого самого общества.
Хотя вряд ли на этом острове, он мог найти бы других людей. Разве что каких-нибудь аборигенов, которые бегают в набедренных повязках и бьют добычу палками. Такие люди вполне могут оказаться каннибалами. Биджусу очень не хотелось бы попасть в руки таким представителям рода людского.
Он вспомнил тишину, царящую там наверху. Этот безмолвный, пугающий лес. Ему показалось, что вряд ли то место, в котором он находится, могло бы быть обитаемым. Конечно, теперь здесь есть один обитатель. Единственный несчастный, никчёмный мальчишка, который не может набраться смелости и вылезти из ямы, которую сам же для себя и выкопал.
Как доказательство никчёмности и слабости парня, у него опять заурчало в животе.
- Насмехаешься надо мной, да? – прошептал своим внутренностям Биджус, - Ты думаешь, это смешно, да?
Бесполезно было объяснять Джейдену бессмысленность его диалога с желудком. Особенно ту часть, где Битлджус утверждал, что сей орган может думать. Да и кому на этом пустынном острове вразумлять парнишку.
Кроме, конечно, его желудка, который буркнул как раз после последних слов парня, что тот принял за положительный ответ. На глазах оружия навернулись слёзы. Ему было неприятно осознавать, что даже на необитаемом острове его может кто-то обидеть, но ещё печальней было то, что это часть его тела издевается над ним.
- За что ты так со мной? – сквозь слёзы пролепетал парень, - Что я тебе сделал?
Желудок опять что-то невнятно буркнул в ответ. Кажется, в этом бурке уши Джейдена услышали какое-то оскорбление. В его глазах появилась злоба, и он, доставши руку из кармана, превратил её в пику.
- Если ты сейчас не заткнёшься, я ударю тебя! – прикрикнул Жук дрожащим голосом.
Но внутренности и не думали затыкаться. Биджус зажмурился, размахнулся настолько, насколько ему поваляло пространство в яме, всадил клинок себе в живот.