Так, куда тебя то бишь?.. Нет, милочки, с вами я уже разобралась, полежите-ка пока в сторонке. Мод, задумчиво повертев очередную пухлую папку в руках, наконец положила ее сверху и пододвинула всю стопку ближе к себе. Затем она мельком оглядела внушительные горы бумаги, оставшиеся непересмотренными даже после нескольких часов изнурительной борьбы с макулатурой. Что-то мне подсказывает, что такими темпами мы сегодня нескоро отсюда выберемся.. Так и до утра не долго. Просидишь и не заметишь.. Ах, как же хочется добраться сегодня до дома, выпить какао, свернувшись калачиком на коленках. Эти невнятные странные мысли вполне объяснялись тем, что в помещениях штаба никогда не было слишком уютно или слишком тепло, поэтому в редкие минуты Вэнс позволяла себе грезить о благах комфорта и удобства, которых были немилосердно лишены работники отделения, находящегося под руководством великолепной фройляйн Хартманн. Даже летом, что уж говорить о других временах года, когда от холода или сырости порой хотелось лезть на стенку. А что поделать, выдержка и стойкость духа бойцов специального подразделения должна закаливаться не только в боях, но и в холодных стенах Шибусена, то есть в непрерывном режиме. Так, надо думать, считало высшее начальство, и возражать бы Матильда не стала, да и никто не стал бы. Во всяком случае, сама Урсула действительно являла собой редкий пример этой самой стойкости, сопротивляться такой глубокой убежденности было бесполезно. Когда дело касалось принципиальных для Урсулы вопросов, о существовании такого слово, как “демократия” можно было сразу позабыть. Мод знала эту милую особенность своей начальницы, восторгалась, посмеивалась, по-настоящему ничуть не боялась, но все это проделывала молча. Она так привыкла к этому месту, что почти не замечала возможных неудобств, только иногда забавляясь мыслью, как же хорошо ей тут плохо живется. От возможности же поработать ночью вдвоем с прекрасной фройляйн, она почти получала удовольствие, особенного характера, конечно. В прочем, род деятельности Матильды был вовсе не таков, чтобы проводить сутки напролет за выполнением бумажной работы. Но увы, обратной стороной опасности и непредсказуемости выполняемых миссий оказывались кипы собранной информации и все те же неминуемые скучные обязанности. Но от этого никуда не деться, кто-то должен. И все сама, все сама, бедная. В этот момент Моди с трепетом взглянула на Урсулу. Она держалась стойко, молодцом, как и всегда, но, если внимательнее посмотреть, выглядела не менее уставшей, чем Матильда. Давно уже минула полночь, в Шибусене в такой поздний час никого не оставалось.. кроме разве что двух особенно отчаянных дам, одна из которых была здесь добровольно, вероятно, из-за какого-то внутреннего чувства долга и порядка, а другая.. Другая тоже, пожалуй, из чувства долга, но уже совсем иного рода. Матильде не хотелось оставлять Урсулу одну, наедине с этой устрашающей кипой документов в архиве, это было совершенно исключено. Она опасалась, что та в пылу слишком страстного выполнения своих обязанностей может перестать за себя отвечать, как уже не однажды происходило. Как часто суровые и строгие, особенно строгие по отношению к себе, личности ведут себя наивнее любого ребенка. Потому Вэнс была все еще здесь, уставшая, но довольная, и безропотно перебирала личные досье ведьм, так или иначе попадавших в поле зрения Шибусена в разное время. Некоторые из этих имен были ей совершенно не знакомы, относились, вероятно, к более раннему периоду деятельности отделения, другие напоминали Матильде о выполненных миссиях и заставляли ее даже замедлять работу, мысленно копаясь в прошлом..
Девушка с трудом подняла объемистую стопку папок, тяжелую, возвышавшуюся чуть ли не над ее головой, и осторожно направилась в сторону архива. Огромные шкафы были снизу большей частью заполнены – результат многочасовой нудной работы, никак не рассчитанной на один день и на двух безумных, но довольно хрупких девушек. Мод, каждую секунду боясь сделать неверное движенье, забралась на верхнюю ступень стремянки и попыталась дотянуться до ближайшей свободной полки. Не вышло. Она растерянно оглянулась.
- Миледи, никак не могу достать, - медленно произнесла Матильда голосом извиняющегося ребенка, обращаясь к Урсуле. Только не уронить, только не уронить. Черт, я сама скоро упаду, голова уже кругом идет. Затем девушка медленно слезла со стремянки и, немного подумав, осторожно произнесла, - Может быть.. достаточно на сегодня? Смотрите, как много еще осталось, а мы можем закончить завтра. –  Моди кивнула на горы папок на полу. Повезет, если успеешь разобрать такую хотя бы за еще одни сутки. Еще одна веселая ночь, ну ничего, когда-нибудь они кончатся. Да-а, дорогие?
- Пойдемте, Миледи, у вас синяки под глазами будут. Так нельзя, что вы с собой делаете? Я за вас боюсь. Давайте я вас до дома провожу, вы сами не дойдете.

Почувствовав, что руки освободились от тяжелой ноши, которая каждую секунду норовила опрокинуться то ли прямо на Матильду, то ли на пол, девушка могла вздохнуть спокойно. Причем было не ясно: то ли облегчение было вызвано тем, что можно было больше не опасаться за свою голову (Матильде чрезвычайно хотелось бы уберечь ее от такого сильного потрясения), то ли приятной уверенностью, что не придется сортировать документы по папкам заново. Пожалуй, и тем и другим. Хотя голова у меня крепче нервов, они вряд ли выдержат множественное повторение экзекуции.. Мод, чуть отойдя назад, чтобы дать место, с благодарностью взглянула на Урсулу. Вэнс невольно залюбовалась, как та с присущей ей – Матильда часто наблюдала за движениями начальницы, чаще всего незаметно, исподтишка, не столько опасаясь вызвать гнев Хартманн, сколько интуитивно стараясь оберегать неприкосновенность ее личного пространства, но иногда и с открытым восхищением, как сейчас – легкостью и ловкостью добралась до недосягаемой для Моди полки. Сила и энергия во всем, почти как всегда. Она настолько хорошо владела собой, что внешняя усталость, казалось, не могла взять над ней верх. По крайней мере, Хартманн делала все, чтобы не показывать ее, не давать слабину на глазах подчиненных, то есть и ее, Матильды. Мод в эту секунду искренно хотела, чтобы Урсула поняла, что ей не стоит, не нужно сейчас держать себя под контролем. Но это было невозможно. Урсула без ее суровой сдержанности, ее холодной рассудочности, была - если и была, существовала такая где-то внутри Хартманн – другим человеком, незнакомым и никогда не зримым окружающими людьми. Но едва ли Мод имела право желать видеть ее другой, не будучи на месте Белой Косы, не понимая, не зная, каково это – постоянно ожидать нападения и всегда быть готовой держать удар, откуда бы он ни пришел.  Не мне рассуждать об этом..  Я понимаю, что при всем желании быть лучше, чем мы есть, быть теми, какими нас хотят видеть другие - это сложно, невозможно подчас. Даже стремится к этому, осознавать необходимость меняться для других - тяжкий труд. Многие и смысла в этом не видят. Поэтому и любят себя люди такими, какие они есть, поэтому и хотят, чтобы такими их любили другие. “Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит”. Как же это похоже на нас, на всех нас, на меня тоже, на меня, гадкую, в первую очередь.. Впадая в задумчивость, Мод к окончанию потока беспорядочных мыслей нередко теряла нить рассуждений. Так случилось и сейчас, поэтому она, очнувшись, с плохо скрываемой растерянностью взглянула на стоящую рядом девушку.
- Сами можете, можете, все можете, - негромко проговорила Матильда с грустью в голосе. Вблизи она поняла, что ошиблась. Что-то было не так, не как всегда. Теперь ей ясно казалось, что фройляйн выглядела не столько уставшей, сколько измученной и чем-то озабоченной. Едва ли такое состояние могла вызвать чисто формальная работа для поддержания порядка, которой им сейчас приходилось заниматься. К ней было невозможно относиться столь серьезно. А к чему можно? Будучи одной из самых младших кос смерти на данный момент и только недавно получив это звание, Матильда была плохо осведомлена о том, что происходило в последнее время “наверху”. Поэтому девушка не могла знать наверняка, что вызвало обеспокоенность начальницы, в ее распоряжении были только слухи. А они на этот раз действительно вызывали мало радости. Впрочем, сгущать краски было неизменным свойством устного творчества. В какой-то момент Матильда даже приоткрыла рот и хотела заговорить об этом, но, взглянув на Хартманн, тут же осеклась. Раз Миледи мне сама ничего не говорит, значит, это меня не касается. Право вмешиваться в такие дела нужно заслужить. Я птица пока маленькая, больше важности. Смех, да и только. Так что.. я могу только постараться не загружать ее еще больше.
-О, это будет чудесно. Я только уберу здесь немного, иначе ребятам завтра туго придется, - с этими словами Мод опустилась на пол и принялась собирать листы бумаги, в пылу работы раскиданные по всему кабинету. Вэнс не любила захламленные пространства и совсем не терпела лишнего под ногами, посторонние предметы ее раздражали. В этом она была солидарна с начальством. Но споры иногда возникали, ведь при всем при том из-за крайней рассеянности на деле ее руки редко доходили до того, чтобы наводить порядок. Поэтому, при идеально чистом полу, на всем, что выше, нередко творился ужасный бардак. Подобрав последний лист, она мысленно вернулась к словам фройляйн и задумалась. Разве? Но в городе, кажется, безопасно, нечисть сюда ни в жизнь не сунется. Правда, придурков все равно хватает, как и везде..  А ведь от меня немало проку и без напарника, не просто так же меня осчастливили громким званием и так рано. Ладно, нужно идти, пока Миледи не передумала. Матильда энергично выпрямилась (будто сна ни в одном глазу), сложила поднятые листы на стол и направилась к двери. Здесь она немного задержалась, ожидая пока Урсула пройдет вперед нее, и вышла следом. Штаб отведения находился на верхнем этаже Шибусена, выход располагался в другой части здания, так что будь Матильда сейчас одна, она, пожалуй, изрядно бы трухнула. Но в сопровождении Урсулы девушка была спокойна, но все-таки почувствовала облегчение, когда пустынные мертвые коридоры остались позади и они вместе вышли на улицу.
Кожа ощутила приятное прикосновение теплого ветерка. Однако тревожное чувство не оставляло Вэнс. Прекрасный успокоенный город, но ночь выдалась безлунной и девушка даже при очень остром зрении (чего было ожидать от прицельного оружия?) с трудом различала в темноте очертания предметов. – Хороша ночь.. Особенно хороша будет, если ничего не произойдет, - негромко произнесла Мод, нервно засмеявшись в конце.. Что-то приближалось.

Отредактировано Matilda Vance (2014-07-05 18:57:13)