На собственный мысленные вопросы о том, почему же так твердо спине, почему ветер пронизывает до костей, и почему же под рукой что-то так сильно и неприятно колется Спирит дать ответа не может - да и не шибко хочет, потому что ужасно болящая голова протестует против любого рода деятельности, и особенно против мозговой. И черт его знает, что же там произошло, отчего так голова так ужасно болит, и еще тысяча этих ужасных вопросов о причинах и следствиях - единственное, что сейчас ему сейчас хочется - провалиться в долгий глубокий сон и больше не просыпаться, избавившись от головной боли и этих неприятных ощущений... но нет. Ветер все продолжает дуть, а нечто очень колючее и противное под рукой так и не исчезает, и, наверное, это единственное, что заставляет его неохотно открыть глаза и попытаться сориентироваться в пространстве. С трудом нащупав под собой опору, Албарн садится и открывает глаза, морщась от неяркого солнца, светящего прямо в лицо. Он с тихой руганью проводит рукой по лицу, пытаясь согнать сон и усталость, и не спеша оглядывается по сторонам, рассматривая дивные красоты, которые окружают его... не одного, впрочем.
Кажется он в компании еще какой-то мелкотни находятся... да черт его знают, где они сейчас находятся, это место не поддается описанию, хотя, конечно, если не зацикливаться на долгих и прекрасных рассказах об окружающей местности, то Спирит вам скажет, что сейчас они сидят, о да, именно сидят посреди огромного пустынного пространства с парочкой редких елочек и сосен и колючей тускло-зеленой травой под ногами, она-то, кстати, и колется. С непониманием поморщившись, все еще не осознавая, что же именно произошло, Спирит по привычке проводит рукой по затылку, но, к своему удивлению, чувствует, что что-то изменилось. Волосы. Стали. Короче. Намного. Удивленно убрав руку оттуда и посмотрев на нее, Албарн щурится и с трудом вспоминает о том, что произошло. Ах да-а-а... их же, вроде, поймал тот человек в маске, называвший себя Амоном. В голове проносятся неприятные воспоминания о сцене, самом Амоне, камере, тысяче ярких ламп и о том неприятном моменте, когда человек в маске касается его лба, забирая, как говорит он, его способности оружия. Ваша эра закончилась, - Спирит перебирает пустоту в руке, пытаясь окончательно прийти в себя, он несколько раз моргает и решает проверить - а правда ли то, что случилось там на сцене? Может, он и не лишал их способностей - просто напугал. Но когда привычные действия не привели ни к чему, Спирит нахмурился. Он попытался еще раз, но рука совсем не хотела трансформироваться в лезвие, будто он и не был никогда оружием. Значит, все же не наврал, - с кривой усмешкой подумал Албарн, опуская руку и громко вздыхая.
Отлично, нет, просто замечательно! Он сейчас находится неизвестно где в компании двух учеников, которые еще не пришли в себя, у них троих отняли способности и просто оставили тут, помирать с голоду и холоду, наверное. Амон хоть и нес пафосную чепуху о всеобщем равенстве и так далее в этом духе, он оказался гнусным подонком, который не мог не бросать их хотя бы где-то на севере в необитаемой зоне. Почему нельзя было очутиться во Флорида, а? Там жарко, солнечно и легко можно найти населенный пункт. Не-е-ет, давайте мы оставим пленников где-то далеко на севере, плюнув на то, что они тут, скорее всего, сдохнут. Сплюну на землю, Спирит еще раз оглянулся, пытаясь найти где-нибудь на горизонте хотя бы малейший признак людей - и находит, к своему частью. Маленькая деревня, из пары домов идет дым - она еле-еле видна на горизонте и является единственным жилым пунктом в округе. Ну, в общем-то, не важно. Главное, чтобы она не оказалась норвежской деревней или исландской - потому что ландшафт может подходить как Канаде, так и Норвегии и Исландии. Откуда-то издалека дует ветер с запахом соли - наверное, это точно либо Канада, либо Скандинавия. Оборачиваясь к подросткам, Спирит кривит лицо - осталось только дотащить их до поселения, где есть тепло и еда, то, что было им сейчас крайне необходимо. Да и ладно он сам, как-нибудь обойдется, а вот эти двое... Они же чьи-то дети, в конце концов. Их жизни лежат на ответственности Шибусена, и академия уже провалилась с их безопасностью, послав на охоту. Подвинувшись ближе к рыжему пацану, которого, если Спириту память не изменяла, звали Оскаром, он начинает толкать его в плечо, пытаясь разбудить. Это было необходимо - их двоих он просто не дотащит до деревни в одиночку, ладно там девочка, а вот Лэнгли пусть на своих двоих идет. Когда желаемый результат достигнут, Албарн усмехается и ворчит:
- С добрым утром, а мы тут, знаешь ли, теперь свободы, как ветерок, - он с трудом поднимается на ноги и кривится из-за гудящей головы. Черт, этот Амон хорошо постарался. Все тело ломит. - Вот же... черт. Угораздило же нас так попасть. Ну, поднимайся, нам нужно дойти до во-о-он той деревни до наступления темноты, когда еще похолодает, - Спирит подходит к девочке и берет ее на руки. Ну, ладно. - Пошли.

В принципе, пока что все неплохо. Они живы, более-менее в порядке, сейчас идут к ближайшей деревне. И да, черт подери, тут есть живая деревня! Это уже воодушевляет, может, все это путешествие в пустоту и не будет таким унылым и удручающим. Хотя, конечно, вряд ли оно может стать иным, учитывая обстоятельства и их положение...
Хорошо, что мальчишка не стал расспрашивать о том, что случилось и куда они идут. Спирит побаивался другого - долгие расспросы со стороны двух учеников, попавших в ловушку Амона и лишившихся своих сил, боялся, что те слишком эмоционально на это отреагируют и будут чуть ли не рвать на себе волосы из-за потери. Лэнгли справился - это хорошо. Неизвестно, как обстоят дела с девочкой, которая до сих пор спала. Спириту совсем не хочется знать, какой дрянью их накачали на той базе, что они смогли проснуться только сейчас, видимо, преодолев достаточно большой путь от логова Амона до этих северных земель. Жаль, что это станет известно после того, как они вернутся назад. Наверняка - зная Штейна и его способность залезть туда, куда сможет проникнуть не всякий... Албарн ежится, представляя себе, что будет потом. Но ладно, это не столь важно. Главное, что ждет их сейчас. Как только они подойдут к деревне. Я надеюсь, что здесь говорят на английском, иначе дело плохо... - мельком проносится в голове у него.
Они все еще продолжают идти. До деревни уже не так далеко, но и не так близко, как хотелось бы. Голова после случившегося раскалывается, немного мутит, но это он еще легко отделался. Лэнгли и Сайнс наверняка чувствуют себя хуже, в конце концов, они еще дети, и не слишком-то привыкли к настолько экстремальным условиям. Впрочем, если вспомнить досье Лэнгли о его происхождении и о той стычке с ведьмой в подземелье, то можно было усомниться, что этот малец вообще испытывает недомогание. Хорошо быть бессмертным, поди, против любой ведьмы выступит - и хоть бы хны ему, а у меня до сих пор живот болит, когда Кампанеллу вспоминаю, - а завидовать ученикам - вообще-то глупо, мистер Албарн. Прекратите заниматься такой ересью и идите дальше, Лэнгли-то, если уж на то пошло, не виноват, что он таким родился. Ему этот дар - что проклятье.
Возможно, стоило бы завести разговор? Эта тишина угнетает.
А Спирит не специалист разговаривать с детьми, однако.
- Твоя напарница?.. Она у Амона, да? - неуверенно интересуется он, боясь, что это слишком больная тема для Лэнгли. Скривив рот, он мысленно дает себе подзатыльник - ну конечно! - Ладно, звиняй, малой. Мне не стоило говорить об этом.
Как же мне повезло, что мы не пошли на это задание с Сильваной. Я должен благодарить Инглиша за то, что он обезопасил свою напарницу и мою бывшую жену от Амона? - прищурившись из-за солнца, пробившегося сквозь серые тучи, Спирит поднимает голову и зло смотрит на светило. О, ну конечно. Оно не могло выбрать другое положение?