И вот этот день наступил - первая охота вместе с напарником. Увы, но этот эксперимент не создавал для Курта большой радости, и парень с частичкой скепсиса смотрел на листовку Черной Звезды, учтиво выданной им при посещении кабинета Смерти. Не то, что бы он не желал отправляться на приключения вместе со своим новоприобретенным напарником, чье терпение и силу воли он проверял на протяжении долгих, мучительных месяцев, но что-то в этом задании его гложило, в прочем, как обычно. Терпение терпением, а шибкого доверия к персоне Гилберта парень не питал, пуская тот поначалу и старался строить из себя невинную овечку с нимбом и крылышками. Такие люди, как он, вызывали у Рихарда приступы неожиданного чувства тревоги и некоторой сконфуженности, беря во внимание их резкую смену приоритетов и сторон. Но эта человеческая особь была занесена Куртом в книгу исключений - у каждого существа есть душа, даже у такого наглого и бесстыжего, и его душа говорила о чистых намерениях своего обладателя. Да и трудные тренировки вдвоем позволили сгладить натянутые было отношения, но и были тяжким грузом для каждой стороны.
- Вот мы и прибыли. - не без толики сожаления констатировал для себя немец, тоскливым взглядом оглядев представшую картину из ленивой каши выползавших из аэропорта туристов с огромными чемоданами - явно прибыли не на одну ночь, как отметил для напарников глава академии - что ввергало Рихарда в некое состояние прострации, во время которой ты не желаешь сходить со своего места ввиду невозможности протиснуться между толпой, но и четко понимаешь, что никуда от этого не денешься. Каким-то чудесным образом им все же удалось переметнуться сквозь живую изгородь и в приличном виде выбраться из здания аэропорта на свежий воздух. Франция - утонченная страна чистой романтики и прекрасных людей. У Рихарда было множество планов на ее счет. И множество способов к их осуществлению. Рихард заранее знал, что их осеннее путешествие обернется в летнюю поездку с чудной погодой и поэтому сразу взялся предупредить Найта, дабы тот не увязался с ним в теплой куртке и шапке. Длительное путешествие из Невады помогло парню прочесть интересное чтиво, которое ему любезно посоветовали в недрах кладезя знаний Шинигами. Чтение, столь привычное для Рихарда, помогало ему вдохновиться предстоящей работой, тем более, это была своеобразная энциклопедия по всевозможным магическим существам. Но и без того книжный червь знал, с кем им придется столкнуться и сколько часов у них будет в запасе для радужного посещения запланированного Лоренцом. Однако, судя по поведению напарника, который периодически пропадал из обозрения черноволосого, это в его планы не входило.
- Гилберт? - вот он снова и скрылся "с места происшествия", оставив после себя толком ничего. Рихард устало озирается по сторонам, со страдальческим видом пытаясь высмотреть в каждом встречном нужного человека. Но унынию не суждено было получить более ясные краски, ведь сознание с громом сверкнуло глазами, как только на горизонте засветилась неаккуратная бошка и приметный рюкзак выдающегося оттенка. "Интересно, бывают ли ситуации, когда этот человек не ходит со скоростью Соника?" - мысль закрадывается в голову комментарием на находку пропавшего и явно готова растерзать голландца в клочья, пока пацифист еще дремлет в глубине души. Поправляя синие кеды со значимым видом, парень упорно следит взглядом за удаляющимся напарником. А этот остолоп так и прет на красный свет, пренебрегая чувством самосохранения и тормозным путем автомобилей. Что ж, пробежка в его планы не входила, а придется. Наконец, дистанция была сокращена до минимума, но, похоже, уважаемый "Красавица и Чудовище", какое прозвище от поимел от малоизвестной дамочки из города за некомпетентное поведение с ней, даже и не заметил продолжительного отсутствия Курта и пошел в критики, с ходу оценивая значимость и красоту представшего городка.
- А? Франция? Знаешь, никогда не горел желанием ни посещать эту страну, ни жить здесь. Я больше свою Родину люблю. Слишком много туристов и всего прочего. Как я вижу, этот городок уже тебя разочаровал, Гил. Печально. Тебе нужно научиться не судить книгу по обложке, я сто раз это уже повторял. - нотки в голосе не содержали какого-либо упрека или наставления, слишком уж устал Рихард для поучительных лекций и вступать в словесные баталии с человеком, которому дай только шанс - он устроит из всего целую драму с собой в главной роли, не хотелось. Отвратительная манера. Может Курту действительно попробовать перевоспитать и поучить партнера хорошим манерам? Хотя, слишком много времени пролетело для подобным экспериментов - шестнадцать лет - это вам не шутки, и сломать сложившийся нрав человека может он только сам, а посредничество немца тут не принесет пользы, если только небольшой совет... Какая неприятная ухмылка, как всегда. Парень медленно переводит взгляд с противной ухмылки брюнета на часы на одном из домов, что был точной копией последующего, вот только магазины носили разные названия. Рихард немного щурится ввиду солнечных неугомонных лучей, застилающих взор, и уверенно поправляет собеседника, скрещивая руки на груди. - Четыре. Четыре часа. Осталось. Ладно, это уж лучше, чем сидеть на улице. Пойдем. Вот кафе, подойдет? - кивком он указывает на небольшое кафе в том самом здании позади собеседника и вновь обращает внимание на повелителя, вопросительно приподнимая бровь, хотя взгляд остается таким же безынтересным. Это просто чисто из вежливости. Придется отказаться от экскурсии в пользу Найта.

В отличие от Гилберта, Рихард никогда не слыл столь энергичным и невообразимо интересным, его аура излучала тот лед, что засел глубоко в черепной коробке, да и сам он был переполнен пессимизмом. К сожалению, застывшее, словно на целую вечность, равнодушное выражение лица порой отталкивало от себя окружение парня и заставляло некоторых исходить раздражением при повторной встрече с "Ледышкой", каким не заурядным прозвищем того наградили. Рихард не был тем, кто со старанием бережет свою драгоценную энергию для чего-то более грандиозного, чем обыденное общение в кругу знакомых лиц - он просто жил своим чередом, не касаясь ни жизни сокурсников, не обращая особого внимания на свою персону. Однако, Курт не предполагал, что в своей жизни он сделал не так, чтобы повстречаться с воплощением бесцеремонности и нечеловеческой навязчивости.
- Спасибо. - Лоренц от внезапности и небрежного слизкого голоса язвы Гилберта даже вздрогнул - по коже пробежал сонм холодных мурашек - но не изменил своему вечно безынтересному выражению лица. Правда, ничего космического не произошло. Земля не сошла с орбиты, на сию планету не вторглись инородные существа, и обычное пятно на сероватой толстовке не наполнило жизнь Рихарда сущим ужасом. В прочем, как правило, люди не особо блистают веселыми лицами, когда их вещи оказываются испорченными, и немец не был таким исключением. В момент осознания, что его одежда наглухо испачкана, и всю эту чертову кучу времени он в потерянном состоянии шел по улице в стороне от насмешливых взглядов прохожих, что-то в глубине души пожелало резко вернуться в свою квартиру и наплевать на эту Черную Звезду. Парень устало потер глаза, в которых уже рябило от многочисленных улыбок Гилберта, липких и наигранных. "Вот же ведь... я и совсем забыл об испорченной толстовке. Хорошо, что хоть напомнил..."  - через пару секунд, когда от его нервных попыток содрать с верхней одежды остатки кофейных пятен остались лишь жалкие движения руками, и от этого не было и толку, он, наконец, отлепил глаза от вещи и с раздраженным вздохом, достойным премии "Оскар", стал завязывать ее на поясе так, чтобы испорченной кофеином стороны не было видно.
Рядом с ними уже пробежала какая-то девчушка, заливистым смехом взрывая почти опустевшую улицу, залившуюся в красным огнях солнца. Все пассажиры сего рейса, похоже, уже разбрелись по нужным отелям, лишь они одни, словно оловянные солдатики, вросли в асфальт своими кедами и вечными переговорами. Когда согласие было получено, и Гил уверенно зашагал в сторону небольшого заведения, Лоренц потянулся, чувствуя, как расправляются затекшие мышцы, уставшие от долгого стояния на одном месте, и также, проследовав за напарником, исчез во входной двери кафе, на долю секунды задержавшись в проеме и напоследок оглядев взглядом улицу. Внутренности кафе представляли из себя достойную заслугу владельца этого помещения, но в ладонях начало покалывать от недовольства, как только из уст Найта вырвался первый отрицательный комментарий. На минуту немец весь напрягся, сосредоточившись на великих возмущениях партнера не по поводу. Но никогда Курт не зацикливался на всевозможных перебоях в настроении голландца, и, действительно, ничего жуткого не последовало за вмешательством парня в мирную жизнь этого места, и он неизменно побрел к выбранному столику, при этом неодобрительно глядя на шевелюру Гилберта, цвета лесного каштана - когда-нибудь его терпению придет конец. К подошедшему официанту парень отнесся, как обычно, без особого энтузиазма, лишь апатично отмахнулся от предложенного меню, внимая последующим словами Найта.
"Вариант А: я говорю ему, что неплохо бы дождаться ночи здесь, но тогда он начнет ерничать, и нас благополучно выгонят.
Вариант Б: я предложу посторожить нашу ночную гостью где-нибудь в парке, будто мы - обычные мирные жители, но от скуки его моральный дух совсем падет, и он начнет на меня бурчать и дуться.
Вариант С: говорю ему, что мы уходим из кафе. Все хорошо кончается."
- Скорее всего второе. Ой... пожалуй, неплохо бы было дождаться ее на улице, как только ты наешься. Мы точно не можем сказать, где появится Черная Звезда, а посему шум и музыка этого круглосуточного кафе будет нам помехой, и мы не сумеем поймать ее до совершения очередного убийства... - вытянув из кармана телефон, Рихард начал нетерпеливо тыкать пальцем по скриншотам, в последний момент сделанных им самим, дабы не волочить за собой еще и карту здешних мест. Сначала его даже посетила мысль о том, что надобно перезагрузить чуть ли не зависший смартфон, с такой радостью подаренный старшим братом без особого на то повода, но картинки, сменявшиеся на экране, словно показывая на себе действие замедленной съемки, остановились на нужном изображение.
- Если сводки в Интернете, в которых мне довелось порыться, верны, то наш противник в основном атакует своих жертв вот в этом районе. - аккуратным движением руки молодой человек приблизил изображение, на котором были отмечены черными крестами места убийств, и указал на продолговатую зеленую зону рядом с очередным крестом. - Здесь неподалеку, буквально в минуте ходьбы, есть небольшой парк... предлагаю остановиться там... давай только быстрее, я на дух не переношу запах табака. - Рихард не был тем, кто не умеет дожидаться, но в нем пробуждались лютые сомнения насчет врожденной выносливости, когда очередная струйка дыма, спускавшаяся во второго этажа здания, настигла его нос. Предполагалось, что Найт начнет побыстрее уплетать принесенный ужин, пока парень с глубочайшим недовольством будет отгонять от себя дымовые завесы, болезненно чихая и кашляя. Привычным движением вновь спрятал в карман мобильник и отгородив себя от стенки дыма небольшой брошюрой, Рихард обратил свой взгляд на окно: севшее солнце более не смело притязать на Землю в этой части света, фонари сквозным светом лили свои лучи на прохожих, а где-то впереди, на аллее сидела забавная парочка возлюбленных. В голову сразу же стали подступать унылые мысли, символизирующие желание паренька хоть на немного, но отвлечься от забившегося в нос стойкого запаха сигарет и от чересчур яркого света помещения, который заставлял любителя потемок неприятно сужать глаза.
"Они сидят, взявшись за руки, поистине наслаждаясь присутствием друг друга. Но вот пройдет более привлекательный парень, подмигнет девушке и все. Ее глаза засияют, и в скором времени она бросит своего парня ради того, который лишь решил позабавиться. Все люди слишком уродливы в этом отношении. Никакие отношения не долговечны. Даже отношения повелителя и оружия когда-нибудь, да найдут свой конец. И, к сожалению, я не верю, что наше с Гилбертом партнерство выдержит больше нескольких месяцев. Ему нужно сильное оружие, а я нуждаюсь в обычном повелители. Но такое не строится лишь на деловых целях, доверие в данном случае необходимо. Я много раз испытывал его терпение и силу воли, его доверие и упорство в некоторых случаях казались мне космическими. Гилберт, он, словно змея, обнажает свою истинную сущность... пускай, он строит из себя более-менее тихого человека рядом со мной, пугаясь вспугнуть своей дьявольской сущностью, однако, эти фальшивые улыбки и притворство лишь играют против него самого. Я ему не доверяю. И никогда не доверял. Он хорошый актер, но чем хуже я? Главное - вести себя как всегда. Посмотрим, во что это выльется".
Стрелка часов, расположившихся прямо над головой одной миловидной девушки, предательски ползла к цифре одиннадцать, а он все так же с прикованным взглядом к уже опустевшей одинокой лавочке, разрывался в своих унылых мыслишках, обрекающих его на полное отрицание реальности, в которых едва-едва брезжила острокрылая надежда.
Он откинулся на спинку деревянного стула, который боязливо заскрипел от такой неожиданности, и задумчивыми тусклыми глазами прошелся по светлому помещению, в котором уже присутствовал почти три часа. Как быстро летит чертово время. Просторное кафе, преисполненное красными оттенками, с теплыми для глаз картинами и, освещенное чередой небольших люстр в форме цветов, в котором скопилось лишь пять посетителей, от силы глядя. Барную стойку охранял молодой француз, в руках которого то и дело высились бокалы самых диковинных напитков, а официанты, чьи лица могли ввести в хандру даже столь лучезарного Найта, стоит тому только обратить свое внимание, расположились рядом с входом в обитель повара.  Но именно в этих людях кроется секрет успеха сего заведения, ведь их удивительная ловкость и поразительная грациозность вселяла во многих приятное ощущение радости, когда очередной из них умело уходит от, казалось бы, неминуемой встречи с тушей торопливого посетителя. Скользя взглядом по изученному помещению, он остановился на бледном лице Гилберта, сосредоточенным взглядом сверля его лицо, мол, долго ты еще?

Отредактировано Richard Curt Lorentz (2014-12-06 22:00:45)

Рихарду непреодолимо захотелось пообщаться с какой-нибудь твердой поверхностью, с чем-нибудь ледяным и способным поглотить рассредоточенный взгляд, злую неуверенность и возникшее из внутренней раздробленности чувство отчаяние, отражавшееся в неуместном вздохе понурого человека, едва вышедшего на улицу. Покров поросших легкой слойкой плесени эмоций, словно летние грозы, очаровывавший неожиданным появлением, заслонил черствость бледного лица. Рихард научился игнорировать проявления этих бесполезных чувств, отравляя их смысл бессмертным безразличием, полностью сосредотачиваясь на звучании своего разума. Но сейчас, подобно разведчикам с кинжалами из чистой стали, они подгадали момент и вонзились своими холодными остриями в соцветие равнодушия, в котором он пытался прятать свои проблемы и убивать насмерть свои мысли. Вопрос Гилберта, соседствующей с нарочито беззаботным выражением лица, вынудил мысли парня в панике носиться по его голове, сталкиваясь и спутываясь естеством. Он с невнятным удивлением в глазах слегка повернул голову в сторону голландца, чтобы на мгновение поймать взгляд того, чьи каверзные и внезапно возникавшие, как отдаленные зарницы в красном закате, вопросы, громили очевидной прямотой в приторном голосе. Глаза, в которых от мерцающего света вывесок бегали огоньки самых разнообразных цветов, голосили похвальной уверенностью. Лоренц как-то отстранено цокнул, обрамляя тем самым грохочущее внутри раздражение от уже поднадоевшей фальши, но тотчас сориентировался, с сотворенной апатичностью смотря на парня.
- С чего... с чего ты взял это, Гилберт? Ты же знаешь, что я тебе доверяю как никому другому. - голос, возможно проявившись хотя бы толику спокойствия благодаря воспарявшей злости, царапал и резал, словно скрежетал мелом о школьную доску. Он нес за собой мороз зимнего утра, теряя цвета и оттенки, с тяжелой усталостью советуя Найту поддаться его чарам и последовать хитрому трюку смены эмоций. Рихард невольно передернул плечами в своей обычной манере и коснулся пальцами лба, неразборчиво что-то бормоча. "Какой нелепый обман. Ты прекрасно осознаешь, что я тебе не доверяю..." -  морской штиль, случайно родившийся человеком, мог в любую секунду вылить на стоящего напротив львиную долю прохладной водицы, растворяя мнимые слова и красочные желания, но он умудрился умолкнуть, заперев правду в глубоком склепе собственного разума. Курт с немым взглядом повстречал громкую фразу, переполненную живой уверенностью, и легким соболезнованием в словах, которые были тише самого испуганного шепота, самого невесомого дуновения летнего ветра. - Конечно, если ты так говоришь... то мы обязательно победим... - Рихарду всегда было легко складывать подступающие мысли в голове, но порой они от него ускользали, как броские картинки из давно позабытых мечт беззаботного детства, смутно мерцая в пресноватом потоке уже не радужного воображения. Он всегда удивлялся тому, сколько лишенных надобности слов может слететь с губ его напарника, они переплетались зачарованной лентой бессвязных восклицаний, сеялись берущей за горло чумой злых насмешек, струились пламенной водой лестных комментариев и порхали суетливыми птичками глуповатых шуток. Все это составляло некое подобие непрерывной автоматной очереди, не дававшей и шанса собеседнику на ответный удар. Несчастные, кому была уготована судьба столкнуться с Гилбертом лицом к лицу, в момент становились жертвой его сомнительного обаяния и попадали под фальшивые улыбки виртуозного обманщика.
Почти целую минуту от своего времени, неумолимо скользящего по золотой поверхности таинственной судьбы, он простоял на асфальте, усердно делая вид, что пытается отыскать в своем потрепанном мобильнике что-то неимоверно важное, чудным образом заставившее некогда торопливого немца застыть подобием не сдвигаемой каменной стены. "Нет никаких "мы", Гилберт. Есть только "ты" и "я"." – безостановочно, словно заурядная реклама на телевидение, крутились одни и те же слова, будто пытаясь зарезервировать в мозгах уже доселе известную истину. Эти слова откликались жуткой правдой, иногда заставляющей сознание черноволосого биться в неуемном негодовании собственного выбора. Они могли взвиться ввысь, смертельным торнадо разрушая все на своем пути, но забаррикадировались где-то внутри, разрушая хорошее настроение их носителя. Неуютное молчание опустилось на тесненные мыслями головы, закрыв студентам рты когтистыми лапами изо льда. Рихард видел перед своими глазами лишь небольшой экран мобильника, ограниченный неровной поверхностью асфальта, не желая вновь окунаться в поставленную перед ними задачу. Ветер, вобравший в себя щепотки ночной прохлады, устало пробежал по непослушным волосам немца, словно пытаясь одернуть того от намеренного растяжения времени. Краем глаза проскользнув по напарнику, Лоренц в конце концов сообразил скрыть в кармане брюк поднадоевший телефон и уделить внимание, кажется, уже заскучавшему человеку.
- Прости, пойдем. – без надобной вины прошелестел его голос, разлетаясь порывом ветра по бежащей вперед аллеи, грозя стать предметом глупых вопросов с чужой стороны. Зол ли он? Вряд ли это возможно было обозвать той злостью, с которой люди обыденно рвутся окропить свою одежду чужой кровью. Нравится ли ему эта поездка? Они посещают достаточно красивое место, которое в каком-то смысле можно было бы назвать даже прекрасным, но это не может и на мгновение улучшить настрой Курта. Скорее, это некая обида, смешанная с легким недовольством вопреки внешнему спокойствию. Липкая неискренность облепляет их со всех сторон. И сами они порождают это абсурдные взаимоотношения. Рихард неслышным шагом переступает через сломанную ветку и идет по узкой аллее, одним лишь секундным взглядом зовя за собой голландца. Деревья, теряя свое оперение, темными листьями встречают двух учеников Шибусена, будто заманивая их все дальше в неизвестность, а безлюдная тропа вторит им, опоясанная изогнутыми фонарями.

Свечение фонарей ложится рыжим пламенем на увядающее, по-осеннему грязное покрывало холодной земли и бьет в полузакрытые глаза своим незримым кнутом из чистого света, разворачивая внутри Гилберта жестокую бойню меж необходимостью отвести взгляд от переливчатого потолка всего человечества и мятежного желания хотя бы на долю секунды остановить шаг и окунуться в чашу, наполненную едкой темнотой неизвестности и золотыми крупинками отдаленных звезд, будто нарочно пленявших голландца слабыми проблесками в оскалившейся ночной мгле. Черствая ночь ледяной поступью спешила скрыть ревностность французского вечера под мерзлотой собственного плаща, обволакивая кольцами мороза встречные деревья, дыша стылым ветром в спины случайных путников. Когда-то давно, в его родном городе, где небесный купол, Гилберт мог поклясться всем своим обаянием, был самым прекрасным из всех, он ночами скрывался на темных крышах соседских домов, часами вглядываясь в недоступную бездну, усыпанную, словно неподвижными светлячками, вечными звездами. Наверное, если бы ему сейчас удалось перенестись на ту же привычную крышу с узорчатой оградой, то те же самые звезды осветили бы его лицо, расплывшееся в бессознательной едва заметной улыбке. Эти воспоминания веяли некой печалью, ведь люди так похожи на звезды – они сверкают рядом с тобой, украдкой шепчут о невообразимых приключениях, пробуждая в сердце спокойное дыхание надежды, а с неминуемым восходом гаснут, поддавшись силе золотого гиганта. Они непостоянны и в конечном итоге покинут иссиня-черный небосвод, взрываясь изнутри или становясь нечаянной жертвой какого-нибудь метеорита. Эта мысль тенью сомнения ложилась на порой глупое выражение лица Гилберта, особенно приступы непроизвольного разочарования во всем легкой дымкой кутал парня во время его ночных бдений. Зато этой ночью небо светило необычной тишиной, отсутствие на улицах людей впускало в разум некую тревогу с сигнальным огоньком, молча вторя небесным красотам. Сотканное руками мастериц черное полотно отвлекало нервную голову Найта от вспыхнувшей некоторое время назад волнение по поводу Рихарда, отводя бесконечный поток мыслей вьющейся лозой в запредельные высоты, разрезая их аккуратными ножницами поперек.  Доля внутреннего внимания, отведенная на цель их охоты, также растворилась ключевой водой в бесконечном океане над головой, а сам парень, потеряв бдительность, едва не стал случайной жертвой презрительно светившего фонаря. “Красавица и Чудовище”, как ласково бросали в его сторону отвергнутые девицы, тихо выругался себе под нос, проклиная все звезды, планеты и галактики, который, бывало, так пленяли его взор, и, освободившись от крепких объятий французского фонаря, поспешил за напарником, кто уже бросал тень у следующего ночного осветителя. Гилберт со своеобразной неохотой, выраженной в каком-то нечленораздельном звуке, чем-то среднем между рычанием тигра и воем оленя во время периода спаривания, поспешил ускорить шаг, непреднамеренно сверля взглядом затылок удаляющегося друга. Друга? Если подумать, то друзьями их едва ли можно было назвать, это обобщающее слово никак не срасталось с их взаимоотношениями, держащимися на плаву лишь из-за своей деревянности. Они просто извлекают друг из друга взаимную пользу, существуя, как Земля и Луна, всегда удерживая определенную дистанцию, томя самих себя собственными причудами. Найту захотелось взвыть и удариться головой обо что-то тяжелое. Опять, господи помилуй, это идиотское сравнение со звездами. Думы о партнерстве с немцем вновь завели его по витиеватой тропинке в терновник космоса, с не скрытным весельем всегда вынуждавшего голландца забиться в угол своих рассуждений. В этот момент юноше непреодолимо захотелось ворваться в первый попавшийся ресторан и начать с раскатистостью летнего грома верещать и взбешенно переворачивать столы и в спешном порядке калечить посетителей сего заведения. Еще от переполненной чаши негодования из-за собственного идиотизма Гилберту до жути захотелось позвать Рихарда и поораться с ним, дабы уже поставить все точки над i. Пускай ему и было известно, что немец говорливостью никогда не отличался, но даже это не стало преградой для крика молодого человека:
- Ри-и-их… - имя оружия с садистской улыбкой сгорело во внезапном голоске молодой девушки, кто с похвальной незаметностью сумела подкрасться к потерянному на перепутье мыслей Гилберту. Лезвие огромного тесака со свистом разрезало лунную дымку, отражая в себе перепуганное лицо едва успевшего уклониться парня. Старушка-гравитация с завидной настойчивостью решила организовать брюнету свидание с ледяной поверхностью асфальта, но просчиталась всего на долю секунды, и парень, словно герой какого-то известного приключенческого фильма, устоял на ногах. Даже более того, Найт сумел на несколько лилипутских шагов отскочить назад. - Твою ж! – парень уж всерьез начал рассуждать о том, что стал жертвой какой-то пугающей аномалии, когда силуэт молодой девушки отразил в себе черты искомого противника. В итоге такой душераздирающей встречи все эмоции собрались на лице расторопного парня, и он вдобавок к своему незамысловатому восклицанию изрек что-то на подобие “Ненавижу Францию!”, спешно передвигаясь ближе к своему напарнику. Было бы странно, если бы прозорливый Рихард не сумел бы расслышать лязг металла о черствую поверхность асфальта. - Рихард, пожалуйста, в следующий раз стой чуть-чуть поближе! – забыв совсем о желании решить все накопившиеся вопросы с Лоренцом, жалостливо пробормотал Гилберт, хватаясь за руку немца. Наверное, в другой раз ручка меча не казалось столь приятной на ощупь, а держащееся на длинной веревке приложение к клинку не отдавалось теплой уверенность. – Это Черная Звезда? – из-под прищуренных глаз взгляд опустил на длинное лезвие меча Самаэля, будто вопрошая. Хотя, нужный вывод был давно уже сделан. Найту не хотелось двигаться с места, его привлекала манящая идея дождаться следующей атаки, но ноги сами отправили его в путешествие до зародыша кишина, а руки самовольно направили меч. Столь необдуманное действие каралось жестоким парированием со стороны Звезды, и голландец, посчитав необходимостью, скользнул назад, подальше от слепящего света фонаря.