С наступлением не раз уже проклятого "американского" сентября жизнь для проживавшей там норвежки становилась испытанием, почти попыткой пройти семь кругов ада. И дело даже не в том, что это было время учебное, а в том, что стояла жуткая жара, сравнимая если не с нахождением в Тартаре, то в разогретой до предела печи. Так ощущала это ученица Шибусена, так старалась пережить этот месяц она уже не один год, прячась в тени зданий и помещениях с вентиляторами и кондиционерами. Но привыкшему к холодам человеку и выросшему в самой холодной части Норвегии вряд ли можно было когда-либо привыкнуть к высокой температуре. Это как заставить кенгуру жить в Антарктиде, а пингвина - в Австралии. В дикой природе, без учёта зоопарков и прочих мелочей. Результат наверняка был бы похожим.
Что же изменилось сейчас? Один умный человек, чьё имя упоминания в этой истории не заслуживает, отправил Лёкен в магазин за "крайне важными покупками". Почему именно она - история благополучно умалчивает, а все попытки хоть как-то отвертеться были пресечены на корню пинком для придачи ускорения. Мол, "раньше пойдёшь - раньше вернёшься". Пришлось идти. Медленно, подобно агентам из фильмов красться, выбирая самые тенистые участи. Идти там, где больше прохлады. В итоге это стало той целью, что принято было называть приоритетной, в то время как совершение покупок из списка, бережно уложенного в карман шорт, стало задачей чуть ли не последней. Так уж повелось, жара неизменно затуманивала рассудок, если не было рядом уже почти привычного вентилятора. Или родных холодных ветров Норвегии. Увы, не было ни того, ни другого.
В такие совершенно неудачные дни Линн-Лив была почти готова поверить в свою слабость и беспомощность перед злым роком. Как бы спасительна ни была тень, участки без неё всё же встречались. И там температура чувствовать если не большая, то уж реальная точно. Это удручало. Всего лишь какая-то прихоть природы, а именно перед ней девушка и сдавалась, не могла удержать позиции, попав сейчас именно на ту часть дороги, где тени не наблюдалось. Это было просто ужасно. Поначалу она держалась, держалась хорошо, упрямо продолжая путь к цели, занимая себя различными мыслями. Но с течением времени мысли попросту начинали улетучиваться, поле зрения сузилось до одной только дороги вперёд и цели. Как будто мозг перешёл в режим автопилота, задав цель и выбрав путь. Вместо неприятного чувства-осознания собственной слабости пришло некоторое равнодушие, отстранённость. После подоспела и слабость, замедлился шаг. Не падала лишь потому, что знала - надо дойти, а потом - хоть в обморок, хоть куда, лишь бы не на людях. Только вот знание знанием, а головокружение и потемнение в глазах явно давали понять, что дальше она не пойдёт. Последним двигающим механизмом стало упрямство, позволившее почти дойти до парка, прежде чем позорно проиграть погоде и упасть. Осесть и завалиться на бок, перед потерей сознания увидев расплывчатую фигуру и одними губами прошептав вопросительно: "Кьяр?"
Дальше - темнота - беспроглядная и одинокая, но зато приятно-холодная, бережно обволакивающая и баюкающая, как мать собственное дитя. Казалось, так можно было наконец отдохнуть. Хоть немного, хоть самую каплю, позволив себе позабыть о беспокоивших её проблемах.
***
Из забвения её вывело прикосновение чего-то мокрого и прохладного. Сначала подумалось, что это вода просочилась в ту тьму, где находилась брюнетка. Но воздух никуда не делся, ничто не заполоняло лёгкие. Мысль была отметена, как ненужный мусор. На смену пришла другая - посмотреть. Открыть глаза, чтобы увидеть, что же происходит на деле. Но разве она не открыла глаза? Наверное, нет. А если и так, от напрасной попытки ничего не изменится - можно было и попытаться.
Попытка. Другая. С трудом разлепляя веки, Линн попыталась оглядеться, не вставая - на это, она чувствовала сама, ей сил ещё не хватит. Глазам представилось размытое зелёное пятно с голубыми вкраплениями - неужто тень? Верно, так оно и было. При повороте головы предстала иная картина. Напрягла зрение - и, как оказалось, тем размытым, красивым цветастым пятном был всё-таки Кьярваль, её друг детства. Старый, убранный в самые далёкие уголки памяти вместе с бунтарским детством, друг. Тот, с кем были связаны последние её мысли и проблемы.
Неожиданным стал факт того, что именно он прибыл в академию. Пусть несколькими годами позже, но прибыл. И тогда началось её маленькое испытание на прочность. Соберг хотел с ней увидеться, это она знала и понимала прекрасно. Самой не раз хотелось увидеть друга, не раз порывалась она съездить в гости, дождаться спасения принцем из лап дракона-отца. Хотелось поговорить, совершить очередной безумный поступок, вместе посмеяться, убегая от разъярённых взрослых. Но помощь не пришла вовремя, а к моменту их встречи Линн изменилась. Не сама, не по своей воле, но стала другой. Чужими казались прежде близкие друзья, в какой-то момент она просто перестала их понимать, как не понимал их отец. Девушка не смеялась в их кругу, да и вообще по своей воле уже на свободе оборвала с ними все контакты. Единственным, кто не бросил попыток - Кьяр. Единственный, при встрече с которым она ещё чувствовала смутное душевное родство, что осталось, неожиданно для всех выжило, оказавшись на удивление сильной связью.
Друг, почти брат, ставший главным страхом. Страхом того, что эта связь пошатнёт то, что было так бережно взращено за все эти годы, разрушит тот стержень, что у неё остался. Что тогда? Лёкен не знала ответа на вопрос, но полагала, что наверняка потеряется. Запутается в себе и в мире, что окружает её. Кто тогда поможет? Этого она не знала, а потому бежала. Умело выскальзывала из прочных сетей Кьярваля, не позволяя ни себе, ни ему пересечь установленную черту. Это было опасно. Это было страшно. И именно её страх сейчас спасал её. Всё ещё родной, но опасный по ряду причин. Но, как бы то ни было, ему следовало отдать должное.
- Спасибо, - вздох, попытка подняться, - Кьярваль. Чем тебе отплатить? - оставаться в долгу не хотелось, а спасибо было мало. По мнению девушки, услуга за услугу была подходящей оплатой. Но не следовало бы ли поставить ограничения, почти наверняка зная, чего тот захочет?
- Только я не стану делать или говорить того, что посчитаю слишком неправильным или личным, - ещё один вздох и неспешный подъём, переход в сидячее положение. И ожидание. Томительное ожидание ответа и какое-то смутное, растущее в груди разочарование, пока ещё не понятное ей самой.

Отредактировано Linn-Liv Løken (2014-09-30 22:58:09)