- Это мое место, - монотонно и скупо проговорил Мик, нависая над неприятностью.
Эту чудесную тихую ночь он по обыкновению своему планировал повести в тишине и одиночестве, потому что работы не предвиделось и денег на что-то большее, чем еда, просто не было. Не то что бы Михаил много покупал, но почему-то постоянно нуждался в финансировании. С этим при его образе жизни всегда были проблемы. Не особо крупные, но раздражающие. Не сильно, но заметно. И парень впадал в глубокое уныние и видел мир в еще более темном свете, чем обычно. Сейчас был именно такой момент. Все, в общем-то, не плохо, можно сказать, очень хорошо и вообще замечательно: тихо, безлюдно, напарник ведет себя примерно, в семье все в порядке и вообще ничто не предвещало беды. Ничего и не случалось. Когда ничего не происходило, Мик закономерно начинал сомневаться в окружающем его спокойствии и готовиться морально и практически к апокалипсису. Во всех его возможных и невозможных проявлениях. Начиная от убеждения самого себя, что умирать не страшно, строить несбыточные по его мнению планы как можно спастись, составлял списки того, что он уже имеет и что еще теоретически может понадобиться для выживания, искал пути отхода обратно в Германию в свое убежище, прикидывал, сколько понадобится на очистку холодильника времени... В общем, возводил хрустальные замки. Точнее бомбоубежища. Но, учитывая отсутствие денег, все это казалось несбыточным и невозможным, и потому Михаил впадал в состояние эмо. Смерть близка и неизбежна, почему бы не сделать это самому, не дожидаясь пока это сделает мир. Потому что вдруг я не умру и мне придется жить после апокалипсиса. Вдруг меня захватят пришельцы, монстры из-под поверхности планеты. Вдруг меня выкинет в открытый космос и я там замерзну, осознавая свою смерть. И все в том роде, что не сильно радует, раздражает и вообще печалит. Михаил находился в одном из самых мерзких состояний души, доставая всех окружающих новой волной заунывного вещания о смерти, обещаниями кончины и неудачи, разбитых сердца и распрямившихся мозгов. В чем-то он проявлял даже заботу обо всех этих неразумных людях вокруг, что не чувствуют приближения конца, ведь он готовил их морально. Мнение самих «глупых и неосведомленных», как всегда, не учитывалось.
А еще Мик начинал прощаться. За это его начинали не любить все родные и близкие. Благо в германию к семье звонить не додумался. Это было бы далеко не забавно, и конец света действительно мог наступить. Но уже и находящихся рядом хватало на то, что бы выплеснуть всю свою сентиментальность. Наверно, именно поэтому напарник и вел себя третий день столь тихо – ему не хотелось напоминать впадающему в безысходность Мику о себе. Вокруг него вообще обезлюдило и было на удивление тихо. Парня это устраивало.
И сейчас, не очень поздно утром, он стоял над нарушителем, придерживая локтем соскальзывающую на бок гитару и покачивая комбиком. Этот рыжий верзила посмел занять любимое место Михаила для игры. И будь это какой-то другой день, вполне обычный, Мик бы просто развернулся и пошел искать новую площадку. Например, не очень далеко был морг. Но сегодня было сегодня и ничто спасти этот день не могло.
Сидящая на плече Зомби-тям лишь муркнула и потерлась о щеку парня головкой.

Отредактировано Mikhail Wargh (2014-08-06 14:04:27)

Парень явно не знал, с кем связывается. Хотя, так как в классе ЕАТ Михаил этого конкретного рыжего не видел, не то что бы он много кого там видел во время сна-то, то следует, что он из НОТ. Кто-то молодой относительно перевода самого Мика оттуда. Остальные уже успели хоть как-то познакомиться с милым и нежным характером парня. Но того новая, чистая и не знакомая с ним душа ни как не расстраивала. Это было просто не сказать что бы удивительно, но незнакомо. С новыми людьми в своем замкнутом мире Михаил встречался крайне редко. Это было интересно. Но вот сама эта рыжая фигура представляла угроз для тихого музицирования. Нет, как таковое, Мик был не против компании. Обычно. Обычно же он, если против, искал новое место. Но, как уже говорилось, сегодня совершенно не тот день.
- Подавишься, - предвкушающие и не меняя позиции проговорил Мик, наблюдая за тем, как глотает парень, - захлебнешься, отравишься, сердце не выдержит, печень откажет, споткнешься, попадешь под машину, упадешь с моста, выпадешь из окна, тебя зарежут, напоят наркотиками...
Парень примолк, фантазия не то что бы закончилась, но, просто не хотелось больше перечислять просто результаты. Это гораздо менее интересно, чем если рассказывать все подробно и обстоятельно. Особого восторга подобное вызывать хоть как не будет ни у кого, хотя за пару минут можно многое сказать и оставить это на откуп фантазии. Если она, конечно, есть.
- И врачебная ошибка, - добавил он после пары мгновений раздумий, вспомнив, где они находятся.
Он переступил с ноги на ногу, мельком подумал, что комбик тяжелый и его можно было бы поставить на землю, но отказался от этой идеи, погладил мурчащую Зомби-тян, отметив, что ее пора подлатать, и, наконец, нахмурился.
- Ты будешь мешать, - припечатал Михаил. Мало того что просто не хотелось делиться свое площадкой, так еще и по общепризнанным меркам Мик будет шуметь. Сам-то парень так не считал, но почему-то окружающие думали иначе. Ну, он в слишком многом не соглашался  миром, что бы думать об этом всерьез.

Михаил лишь вздохнул и поставил все таки комбик на ступеньку. Тот мог пострадать прими дело все таки нежелательно-насильственный оборот. Почему не желательно? Нет, Мик был всегда не против подраться и доказать свою правоту грубой силой, но конкретно сейчас было не как всегда. Рыжего перед ним парень начинал считать первым вестником беды. Этакой залетной ласточкой, пробным броском жизни, проверяющим, что же происходит и как на это отреагирует сам подопытный. Мику не хотелось никак реагировать. Может только немного подраться, ну зубы выбить или челюсть свернуть, что б рыжий отправился в отделение травмпункта и освободил пространство и время Михаила на музицирование. Но ничего этого, конечно, не происходило и врят ли произойдет. Хотя, кто знает? Стоило отойти от хрупкой аппаратуры, что б та не пострадала совершенно точно, но, как по печальному опыту знал Михаил, чем больше о чем-то печешься, тем больше вероятность это поломать.
Парень злился и хмурился, потому что не понимал скрытого значений слов. Его, конечно, достаточно часто грубо пытались послать, почти всегда, не многие терпели трепетно любимую забаву Мика, но он обычно не прислушивался. Да и бил первым. Может и сейчас ударить следовало, но лежачих вроде не бьют? Хотя рыжий вроде уже и не лежал, но оно все равно того не стоило.
- Скорее - туда, - Мик махнул рукой в право, туда, где за деревьями палисадника перед больницей скрывалось отделение морга. - Именно там конец всего. Я бы был не против там побывать, но сегодня я хочу быть здесь и ты лишний.
Парень повел рукой, сделал пару танцующих шагов в сторону от комбика и придержал готовую ударить по боку гитару. Уже начинали чесаться руки, и казалось, что мелодии, громыхающие в голове и ради которых он сюда пришел, готовы вырваться наружу и без помощи со стороны. Это, конечно, только казалось. Музыка в голове была достойна всего ужаса положения Михаила и нависшей над миром угрозы.
- Что-что? - повернулся тот к опять пьющему рыжему. За звучанием раскатистого баса и грома в ушах Михаил и не заметил что ему что-то сказали. Его больше волновало то, что рыжий никак не уходил, сам отступать Мик не собирался, но медиатор между пальцами руки уже вибрировал от нетерпения. Парню казалось, что даже струны дрожат. Не говоря уж о милой кошечке, что переступала когтистыми лапками и показывала миру сероватый язычок.