Клинок едва слышно шипел. За все время его полетов и падений при молниеносных выпадах с лезвия не сорвалось ни единой капли. Существовало мнение, что меч чрезвычайно горяч, и только повелитель может держать его, не обжигаясь. Потому коснувшаяся его кровь полностью сгорает. Но было и иное… некоторые предполагали, что спятившее оружие напитывается кровью врагов. Впрочем, ни то, ни иное убеждение не дотягивали до того, чтобы являться истиной.
В целом для Экскалибура оставаться всегда чистым и сияющим представлялось скорее делом привычки. Когда вы успешно разменяли несколько веков и сбились со счету при перечислении разномастных подвигов – почему бы, собственно, и нет?
Заслышав Мифуне, обращающегося очевидно к нему, он продолжил пребывать в молчании, словно искусно зачарованное, но, тем не менее, бездушное оружие. Затем спустя пару-тройку секунд он, будто спохватившись, «ожил». И голос его звучал чужеродно. Не явно, разумеется. Но он определенно чем-то отличался.
- Я мог бы перенести обоих, если в том будет необходимость, при условии поддержания минимальной дистанции, - пространно произнес он. Тон отдавал жестким металлическим «акцентом».

Что-то было во взгляде Гинтоки, что - то хищное и нечеловеческого, мелькавшее во время их разговора. И списать это на боевой азарт, или освещение, легшее специфическим углом, было трудно. И будь ситуация другой, Мифуне бы посвятил себя изучению сего вопроса, дабы избежать возможных рисков. Но сейчас им было не до копаний и друг друге, дело требовало немедленных действий, пока Смайлер и компания не бежали, прихватив клинок, так что, ответив на вопрос о сем состоянии, легким кивком, обозначавшим, что пригоревшая плоть на плече, всего лишь легкое недоразумение, мечник дал возможность альбиносу пройти дальше, тогда как до его слуха донесся ответ Экскалибура.
- Это было бы весьма кстати, - проговорил мужчина, погружаясь в раздумья – Еще одна-две стычки, и у нас может не хватить сил на самого колдуна. Хотя, если мы оставим их позади, вмешаться в основную битву, его приспешникам ничего не помешает. Что не желательно…
Дилемма и вправду была не простой. То, что Священый Меч мог переноситься сквозь пространство, был факт проверенный и неоспоримый, и что он это делает точно туда, куда необходимо, тоже являлось бесспорным фактом. Поэтому в самом факте телепортации, риска было не больше, чем от шага на погруженную во тьму, но хорошо знакомую лестницу.  Если не произойдет непредвиденного, достичь цели было не сложно. Но вот тот факт, что за спиной могут остаться враги, способные ударить в самый неподходящий момент, игнорировать было нельзя.
«Впрочем, если мы будем держаться вместе, шанс справиться с группой противников, куда больше, даже если среди них будет Смайлер. При условии, что там, где он находиться, есть достаточно места, для высвобождения куда большей части потенциала Экскалибура.»
Везде были условности, везде было все неясно. Но решать что-то надо было, и решать быстро, так как белая макушка Гинтоки все дальше скрывалась в полутьме коридора. И самурай решил. Недавний, не самый удачный бой, несколько пошатнул его уверенность в себе, но лишь не надолго.
- Хорошо, так и поступим, – сказал он клинку, и сам быстрым шагом нагнал их союзника, и как только расстояние сократилось на достаточное количество, всех их поглотила вспышка света, и все трое, оказались в обширном помещении, явно находившемся под землей, так как размеры зала, были несколько больше, чем все комнаты первого этажа, который они только что покинули. Глазам мечника предстало несколько человек, если их так можно было назвать, среди которых стола и та девушка, что не так давно играла с костями, призывая разного рода оружие. А по центру той компании, находился тип, стол неприятной внешности, и со столь уродливой ухмылкой на лице, что не приходилось сомневаться, что это и была их главная цель. И хоть бывшему наемнику не очень хотелось выступать в качестве парламентера, оглашающего требования, но кто-то должен был означить ситуацию, и сказать слова, ответ на которые был ясен как день.
- Отдайте меч, – коротко сказал он, поднимая Экскалибур в готовности к бою.

На самом деле Экскалибур говорил совсем не о том. Напротив – его идеей было предостережение о возможности спасти обе жизни в случае самых отвратных обстоятельств. Впрочем, и то, о чем пожелал повелитель, он так же мог. Не сказал бы, конечно. Иначе их приключение стало бы донельзя скучным. Вот представьте… прийти просто так без прелюдий, без пикника, наслаждения местными видами да азартом сражений. Прийти, превозмочь, забрать и уйти. Какой из этого подвиг? С иной же стороны… когда и так приглашают, грех не отказаться. А лишние блуждания в темной неизвестности совсем ни к чему.
Итак, обнаружить искомое тельце в пределах влияния своей души для священного клинка толком не представляло усилий. Все равно что перевести взгляд с одной на иную деталь окружения. Потому, как только Мифуне поравнялся с тем белобрысым пареньком, он тут же перенес обоих в заранее выбранное место – симметрично напротив искомых личностей. Верное толкование движений и команд мечника являлось одним из особых умений идеального оружия. К слову, это относилось так же и к атакам: не играло роли, выпалит ли владеющий им мастер какую-нибудь чувственно пламенеющую фразу, просто прочитает детскую считалочку, покукарекает, а может и вовсе смолчит – эффект может быть одним и тем же при однотипности замыслов.
Ступив вперед в остаточном ореоле света, Мифуне тут же перешел к сути визита. Что являлось разумным ходом, ибо времени на разговор могло явно не хватить при охоте их сегодняшних супротивников к кровопусканию. Ну а их «специалист в мышлении безумцев», не успев толком отряхнуться от «пыльцы фей», рванул вперед. Одобрял ли все те действия клинок, было неважно. Экскалибур не был призван на ведение битвы - он был рассчитан на неминуемое одержание победы. Становилось, конечно же, немного жаль ценные кадры, которых они, скорее всего, сейчас потеряют. А ведь как было бы славно… зайти к ним потом на вечерок… поболтать душа в душу… опрокинуть чаю чашку-другую-девятую… поразмышлять о современных болезнях общества и о падении нравов… Но – вот незадача – не наличествовало у них этого прекрасного умения, самого простого понимания.
Жаль…

Решительность Гинтоки, не могла не восхищать, и в то же время, вызывать желание  приложить ладонь к лицу. И Мифуне бы так сделал, если бы не ситуация. Все же, трудно было поверить, дипломированный психолог и преподаватель академии, может поспорить в безрассудстве, с Блек Старом. Но с другой стороны, он говорил верно, не Смайлер был главной целью, а меч. А значить ведьмака можно было, хотя бы на время, доверить, так сейчас напоминающему кота, альбиносу. Тем более что без силы Юмаватари, сам шут уже не был бы так опасен. Именно поэтому, когда удар ноги злодея отправил их спутника в полет, а сам Смайлер всем видом провоцируя их на нападение, встал, даже не предпринимая попыток к наступлению, Мифуне атаковал. Но не улыбчивого колдуна, а его помощницу, ту самую, что не так давно смогла удивить мечника.
Вспышка света и воин уже за спиной у девушки, лишенной возможности кинуть кубики и сотворить оружие. Самурай не тратит время на красивые выпады и финны, и теперь, он куда серьезнее, чем в прошлый раз, о чем говорит и его взгляд и сияние, что разливается по острию Экскалибура, ответившего на мысленный посыл и готового прибегнуть к той самой силе, что была не уместна в узких коридорах. Взмах, и с клинка срывается волна света, широкая и опаляющая, способная сразить любое зло. Конечно, был риск, что тот удар уничтожит и меч, но Мифуне верил, что если уж этот артефакт так ценен и силен, то и прочность его, куда выше чем, кажется.

Противник был глух. Противник, наверное, их не слышал. Только это могло объяснить то спокойствие, с которым он действовал. Получив завуалированный отказ на вежливую просьбу, Мифуне в свою очередь не стал медлить. Пускай даже клинок выступил бы за дальнейшие переговоры (да за какими эффектными они бы стали!), затягивать оные было бы бессмысленно.
Почувствовав давнишний азарт боя, заново вспыхнувший в нем, Экскалибур незамедлительно перенес повелителя в нужное место с одной короткой вспышкой. Тот, оказавшись на месте, так же реагировал без промедления, не давая врагу опомниться. Широкий взмах клинка развернулся продолжительным световым шлейфом. Похожего зрительного эффекта Мифуне мог бы достичь, если бы взмахнул хвостом действующей боеголовки (и она при этом не ускорялась). Поражающий эффект был ошеломляющим. Даже если бы противник вздумал попробовать увернуться и ему некоторым образом это удалось, он все равно бы имел порядочные шансы на приобретение серьезных ожогов.

И вновь бой разделил бойцов, и все внимание Мифуне сконцентрировалось на девушке, вновь показав свою удачливость, сумевшей уйти от атаки со столь малого расстояния, пусть и как сам мечник не так давно, пожертвовав частью себя. Самураю только оставалось восхищаться, а сколько крепки и выносливы сторонники Смайлера, раз так легко переносят боль и ослепление, и это еще больше настаивало воина на серьезность. Сейчас от исхода бой зависел результат всей операции, о чем в очередной раз напомнил себе блондин, и допускать промашек было нельзя.
А соперница уже идет в атаку, лишенная разу от гнева, забыв о той осторожности и  хитрости, что она демонстрировала на верхних этажах. И за что, неизбежно последовала кара. Опять на лице самурая безмятежность, а стойка его проста, но это все видимость, та как по венам струиться кровь, разгоняя мышцы и нервы, превращая мечника в единое целое с мечем. Конечно, даже после нескольких битв, о полноценном резонансе не может быть и речи, слишком уж они не похожи. Но почувствовать мощь Экскалибура, и зачерпнув из этого бездонного колодца силу и смешать ее со своей, уже представляется возможным. И потому, этот рывок куда быстрее прошлых, а свет, что раньше ослеплял, теперь собран на кромке меча, и стремиться к цели. Шаг, сближение, три быстрых удара расчертивших тело Фокусницы на четыре части, и Мифуне делает рефлекторное стряхивающее движение, как будто в его руке привычная катана, способная, в отличии от Священного Клинка, запятнаться кровью, и делает продолжительный выдох, снимая напряжение. Но миг спустя, вновь готов к бою, оборачиваясь что бы узнать, жива ли противница и что предпримет второй слуга колдуна.