Жизнь – странная штука, она заставляет людей бросаться из одной крайности в другую. Спросите, какое это имеет отношение к парню, мирно сидящему на скамье в парке, неспешно потягивающему газировку в свете последних лучей солнца? Самое, что ни на есть прямое! Ведь в следующую минуту, когда дневное светило, наконец, лениво скрылось за горизонтом, за спиной молодого человека бесшумно промелькнула тень… В то же мгновение, но лишь на долю секунды довольную безмятежную лыбу, украшавшую лицо парня все это время, исказила ухмылка. Поправив на носу очки с темно-алыми стеклами, Сакамото, а это был именно он, вальяжно потянулся, закладывая руки за голову, поудобнее устроился на скамье, как будто то было мягкое большое кресло. Закинув ногу на ногу, Рёта, не оборачиваясь, обратился к тем, кто  его преследовал который день:
- Жить – хорошо, а хорошо жить – еще лучше, да, ребят? – ответом же была тишина… Вот дурак, разговаривает сам с собой! И, в принципе, Сакамото был бы не прочь на сей раз оказаться в дураках, ведь это означало бы то, что преследователи ему лишь померещились,  можно было бы продолжить наслаждаться догорающим днем. Но безотказный прием, увы, сработал. Из-за деревьев показались два устрашающего вида мужчины. Любой, встретивший их в парке поздним вечером, уже бежал бы прочь с криками и воплями…впрочем, не далеко и не долго… Но, спросите, чего ждал Рёта? Неужто такой отчаянный, за ним два головореза явились, а ему хоть бы хрен? Да по одной простой причине, очкарик нужен был им живым. Услышав за спиной звуки приближающихся шагов, парень обернулся, улыбнувшись во все свои тридцать два и добродушно помахал бывшим соклановцам, хотя это спорный вопрос, были ли они вообще когда-то соклановцами, рукой:
- Хай! Как вам закат? Чертовски красиво, не так ли? – не меняя выражения лица проговорил он – Обещаю, в следующий раз, когда найдете меня, вы увидите не менее захватывающее зрелище! – казалось, слежка и погоня воспринимались Сакамото как игра в прятки или же салочки, не больше. А впрочем, так оно и было, очередное развлечение, подаренное «обожаемым» папашей в виде двух живых игрушек, разыскивающих Рёту по всей Японии раз за разом и также раз за разом упускающим его.
- Рёта-сама… - обратился один из головорезов с каменным выражением лица к очкарику, на что тот по-прежнему продолжая добродушно улыбаться ответил:
Да-да? – произошедшее дальше никак не вписывается во все сюжеты канонов историй о наемных убийцах, так как мужчина вдруг рухнул перед парнем на колени, «ударился лбом о землю» и взмолился, заливаясь слезами:
- Молодой господин, просим Вас, вернитесь домой, пожалуйста! Вот уже три месяца мы гоняемся за Вами по всей Японии, моя жена, заявив, что я ничтожество, ушла к другому, а Ваш отец запретил нам возвращаться домой, пока не вернем Вас, поэтому, умоляю, пойдемте с нами! – во время этого крика души к первому наемнику присоединился второй:
- Пожалуйста, Рёта-сама, мой сын отказывается общаться со мной, считая меня недостойным называться его отцом, вернитесь домой! – Любой другой бы наверняка проникся столь трогательной просьбой, но рыжий только сменил ногу, закинутую на другую:
- Не-а! – заявил он в ответ, отчего лица обоих головорезов перекосились от немого удивления и возмущения. Сакамото же поспешил пояснить свое решение – Там кормят плохо! – согласитесь, очень веская причина?
- Мы убьем шеф-повара! Хотите, принесем завтра его голову Вам на подносе в качестве доказательства, что Вам больше никогда не отведать тех помоев, что он готовит? – обрадовались якудза, ведь мысль о том, что за долгое время они будут заниматься не слежкой за строптивым юнцом, а снова будут убивать, к ним вернется уважение, согрела душу. На сей же раз пришла очередь возмутиться уже Сакамото. Вскочив на ноги, он обиженно спросил:
- Я что, настолько похож на своего отца, что вы считаете меня каннибалом?! Блинчики! Я хочу блинчики с абрикосовым джемом! – во время этого заявления Рёта успел забраться на скамейку и сейчас стоял в позе генерала, отправляющего войска в атаку – Вперёд, за блинчиками! – скомандовал он, но наемники почему-то не желали исполнять приказ «командира». Вместо этого у одного из них нервно задергался глаз. А второй головорез проревел:
- *Непереводимый японский мат* я убью этого *непереводимый японский мат*! – и бросился воплощать угрозу в реальность, а обычно более уравновешенный напарник не стал его отговаривать, как то было в прошлые разы. Понимая, что дело пахнет жареным, Рёта поспешил сделать самое разумное в данной ситуации, а именно убежать...
«Вот же настырные!» - петляя вот уже через третий квартал думал рыжий, на его счастье в обоймах преследователей уже закончились патроны, и те просто гнались за очкариком  на своих двоих. Понимая, что так просто ему не скрыться, Сакамото, свернув за угол и заметив открытое окно, буквально влетел туда, желая отсидеться и перевести дух, пока погоня промчится мимо. Подобный трюк удавался хитрому лису не раз и не два. Вот и на сей раз госпожа удача не отвернулась от своего любимчика. Проводив ухом звук удаляющихся далее по улице шагов, Рёта громко вздохнул и утер со лба тыльной стороной ладони лоб и обернулся к тем, кто находился здесь. Картина, открывшаяся глазам очкарика, была во всех отношениях фееричная! Разбросанная по полу одежда, сначала привлекшая взгляд юноши, красноречивой дорожкой привела его любопытный взгляд к встречным охреневшим взглядам лежавшего на кровати мужчины и восседавшей сверху проститутки…
- Оу… Пардон! Должно быть, окно перепутал, так Аяме не здесь живет? – виновато улыбнувшись, Сакамото поспешил ретироваться, правда, не через окно, так как существовал шанс, что преследователи, потеряв след, вернутся. Аккуратно прикрыв за собой дверь, Рёта спустился по лестнице, пересек просторный гостиничный холл, поблагодарил администратора за гостеприимство и вышел на улицу. Легендарный квартал Красных Фонарей, известный как квартал вседозволенности, похоти и разврата распахнул перед ним свои радушные объятия – «Это я удачно попал!» - Нет, не подумайте, Рёта был не настолько большим приверженцем плотских утех, чтоб так радоваться попасть сюда. Просто в это время суток здесь было столько народу, что затеряться в толпе не составит никакого труда. Похоже, день удался. Достав из кармана пачку сладкой соломки, Рёта взял одну в рот на манер сигареты и пошел проводить для себя любимого экскурсию по столь известной достопримечательности как квартал Красных Фонарей. И тут, внезапно, в самый ее разгар, как говорится, на самом интересном месте, до рукава Сакамото кто-то дотронулся. Нет, конечно, парень предполагал возможность перерастания простого просмотра в действие, но, ей богу, тот, кто его потревожил, совершенно не был похож на пышногрудую ночную бабочку! – «Развлечься…он сказал развлечься?…может, поиграть? Точно! Поиграть!» - Парень склонился к ребенку, опершись ладонями о колени, уставился в милую мордаху нос к носу:
- О! Ты, должно быть, потерялся? – сцапав ручку мальчугана в свою, заявил – Не бойся, я тоже путешествую, мы найдем твоих родителей! Где ты видел их в последний раз? – полный энтузиазма, спросил он.

Отредактировано Sakamoto Ryota (2015-02-08 23:09:03)

Жизнь – не только странная штука, но и весьма непредсказуемая, именно поэтому она так прекрасна. Что ни говори, а жизнь, после того как умерла мать, была самой любимой женщиной Сакамото. Ее превратности и капризы легко компенсировались платьем из яркой ткани потрясающих мгновений, чувств, ощущений. Эта строптивая особа никогда не давала парню скучать, и в который раз преподнесла сюрприз. «Тысяча йен…цена? В квартале Красных Фонарей появились новые услуги?» - Рёта не был местным завсегдатаем и знаком с местной достопримечательностью в основном по слухам, он знал, что это место вседозволенности, но никогда бы не смог предположить, что проституцией занимаются дети. И прежде, чем Сакамото успел слово сказать, мальчуган потащил его за собой в лабиринт узких переулков, подальше от посторонних глаз. Очкарик не противился, ему становилось интересно, что же будет дальше. Спросите, разве не было страшно идти в неизвестном направлении за незнакомым подростком? А чего, собственно, рыжему бояться? Когда за тобой охотится клан отборнейших головорезов всея Японии, навряд ли вас сможет напугать какой-то маленький мальчик. Заявление же о совершеннолетии и вовсе позабавило Рёту – «То есть ты хочешь заявить, что старше меня?» - ухмыльнулся он, продолжая молча следовать за подростком. Даже Сакамото, который был явно старше своего провожатого,  должен был ждать сие замечательное событие целых два года. Поэтому слова мальчишки были восприняты как откровенное вранье, а значит и озвученная цена – не более, чем игра избалованного ребенка, возможно пытавшегося что-то доказать своим родителям или друзьям. Но, тем не менее, желая увести строптивое дитя подальше от всей этой грязи, Рёта решил принять игру мальчишки. А на вопрос об имени выдал:
- Зови меня просто… Господин! – нет, не пафосно, ни капли! Именем же своего провожатого «господин» интересоваться не стал, желая показать сопляку все прелести «мотыльковой» жизни. Ибо с каких это пор господ волнуют имена рабов? Что? Рабство отменили? Да ну? Вас жестоко обманули! Почасовое рабство осталось!
Тем временем за очередным поворотом показалось здание дешевого отеля. Яркая вывеска словно потрепанный жизнью светлячок устало мигала оставшимися лампочками. И на огонек этот летели не только мотыльки-насекомые, но и мотыльки-представители древнейшей профессии, таща за собой пойманную на улочках квартала Красных Фонарей добычу, или же наоборот сами выступали в качестве добычи, ведомые туда жаждущими утолить свои желания клиентами. Сейчас Рёта чувствовал себя участником первого варианта развития событий, и это ему чертовски не нравилось. Но не потому, что привык доминировать и сам править ситуацией, а потому, что в отель идти совсем не хотелось. И не хотелось, на сей раз, более, чем обоснованно. Зная, что из дома тот сбежал практически без копейки, его в первую очередь будут искать в самых дешевых отелях, таких, как этот, а идти в объятия «любимого» папочки, который до смерти желал увидеть столь же горячо «любимого» сыночка, по доброй воле… Вы что, в самом деле подумали, что Сакамото идиот?! Еще и дождь пошел, некстати перерастая в ливень… Нет, что вы, как настоящий мужик Рёта не боялся воды, вот только вы когда-нибудь пробовали бесшумно убегать от погони по лужам? То-то и оно, что брызги во все стороны и громкие звуки шлепающих по воде ног, в общем, никакой конспирации! Поэтому сейчас Сакамото меньше всего хотелось покидать этот запутанный лабиринт узких улочек, но упрямый мальчишка тащил очкарика всенепременно в самую гущу событий. Остановившись на пороге отеля точно артист на освещенной сцене, белобрысый засранец объявил, что экскурсия по самым темным переулкам города окончена, а то, что они не просто пришли, но ПРИШЛИ в самую что ни на есть жопу, Рёта понял без слов. Беспардонно схватив паренька за шкварник (ну, не до этикета, знаете ли, когда всего метрах в ста знакомые все люди, от которых ты скрываешься вот уже добрые три месяца), очкарик утащил его с освещенного порога отеля в тень, прикрыв при этом рот ладонью:
- Пикнешь, придушу! – прошипел он и осторожно выглянул из укрытия. Похоже, на этот раз все обошлось, и их не заметили, ведь если от двоих убежать просто, то от десятка вооруженных до зубов отморозков – куда сложнее, тем более с ребенком в качестве довеска. Тенью скользнув вдоль стены, потащив за собой мальчугана, Сакамото обогнул отель. Оказавшись вне возможного поля зрения преследователей, рыжий вновь мог вздохнуть спокойно, пусть и ненадолго. С карниза крыши нещадно капала вода прямо за шиворот. Заметив, как съежился парнишка, Рёта стянул с себя кимоно, оставшись в одном костюме и с видом господина-добродетеля, вытянув руку, набросил одежду тому на голову.
- На-ка вот, а то что я твоим родителям скажу? – улыбнулся очкарик – Идем, отель – не лучшее место для ночлега -  сказав это, Сакамото повел мальчишку далее по улочке за собой. Вскоре они вышли к станции метро. Все таки, что ни говори, а рыжий был счастливым ублюдком, ведь этим двоим как раз удалось успеть на последний рейс. И вскоре они уже стояли у калитки небольшого двухэтажного особняка с садом. Отворив дверь, Рёта вошел внутрь, оглядевшись по сторонам, будто ждал чего-то. И это что-то не заставило себя ждать! Навстречу рыжему выбежала огромная мохнатая собака, с радостным лаем набросившись на Сакамото и повалив того на землю:
- Ну, все, все, Нанами! Я же не на год тебя оставил, а всего на полдня, успокойся! – пытался отбиться от попыток обслюявить лицо очкарик. Впрочем, недолго, почувствовав присутствие постороннего, псина зарычала, позабыв про свою святую миссию заляпать слюной темные очки Рёты – Тихо, девочка, это гость – собака недоверчиво глянула на уже успевшего подняться на ноги парня и обиженно ретировалась, будто тот только что оскорбил ее до глубины души – Ээээ…что я сделал-то? – озадаченно почесав затылок, Сакамото пожал плечами и прошел внутрь двора. Там, за домом стоял еще один, совсем крохотный одноэтажный летний домик. Обычно он использовался хозяевами вместо чулана или же склада для садового инвентаря, но сейчас там жил наш рыжий знакомый. Устроившись сюда в качестве садовника, Рёта мог не волноваться, что его найдут. Если хочешь спрятать, положи на самое видное место, никто из якудза бы и не подумал искать его здесь. Отворив дверь в домик, Сакамото вошел внутрь, бросив на ходу:
- Там в углу в коробке найдешь полотенце и сухую одежду – сам же включил плитку и поставил чайник.

Жизнь…ну, вы поняли, дама капризная и непредсказуемая. Вот стоишь ты у плиты, никого не трогаешь, собираешься заварить чай, чтоб согреть подобранного на улице мальчишку и согреться самому, а тут… внезапно…сюрприз! Пришла беда, откуда не ждали, как говорится. В мгновение ока Сакамото оказался на полу, прижатый сверху взбесившимся вдруг ребенком, несущим какую-то ахинею про какого-то Рейтаро, вот так и делай добро людям, называется – «Ну вот, кажется опоздал, похоже у него лихорадка… эко плющит беднягу…но…черт возьми, когда я в последний раз здесь прибирался, на полу просто куча пыли, что нечем дышать!» - Громко чихнув, Рёта ужом извернулся из, надо отметить более, чем цепких лап маленького засранца. И не просто умудрился извернуться, но и отбросить паршивца к стене:
- Эй, ты когда в последний раз ногти стриг?! Больно же! – как ни в чем не бывало поднимаясь с пола на ноги и потирая разодранное до крови плечо, возмутился рыжий, будто не подозревая, что его только что пытались убить. Пока странное дитятко снова не попыталось на него наброситься, Рёта быстро достал с полки аптечку, откуда извлек успокоительное на основе корня валерьяны, жаропонижающее и компресс:
- Извини, антигриппина нема, поэтому будем готовить из подручных средств – быстренько разведя обе таблетки в стакане воды, Сакамото уже надвигался на странного гостя, собираясь заставить того принять эту гремучую смесь, как вдруг заметил, что мальчишка-то и вовсе не человек. Ну, по крайней мере, не обычный человек, каким казался сначала. Алые глаза, светившиеся теперь во тьме, кошачьи уши, торчавшие из-под капюшона, хвост, выползший из штанины – зрелище не для слабонервных! Впрочем, а кто сказал, что Сакамото был в их числе? Вместо того, чтоб бежать в ужасе, он, полон любопытства, дотронулся указательным пальцем до серебристого уха:
- Надо же, настоящие! Милотааааа! – с восторгом воскликнул он, ну, а что вы хотели от человека, матерью которого была ведьма? С того самого дня, как узнал тайну матери, Рёта перестал верить в невозможность вещей. Поэтому, если есть ведьмы, почему бы и не быть на свете людям с кошачьими ушами и хвостами? У мамы, к примеру, были лисы-подручные, появлявшиеся из ниоткуда и исчезавшие в никуда. А у этого мальчишки, похоже, такая же ерунда с кошачьими атрибутами. Засияв как медный пятак, Сакамото сгреб ребенка в охапку и заявил:
- Не бойся, я тебя не брошу! Я назову тебя Барсиком, мы купим тебе красивый ошейник с бубенчиком, кошачий шампунь и кучу игрушек, обещаю, я буду тебя любить! - в порыве нежности Рёта не заметил, как во время тисканий вылил содержимое стакана прямо кошаку на голову...

Отредактировано Sakamoto Ryota (2015-02-09 20:51:34)

Вопреки распространенному мнению, что якудза все сплошь суровые бесчеловечные люди, Сакамото, не смотря на свое родство, таковым не являлся. Отец не раз говорил, что чем меньше у человека привязанностей, тем меньше слабых мест, и единственная настоящая ценность – семья. И некоторое время Рёта пытался следовать данному правилу, пока мать однажды не сказала оставшемуся совершенно без друзей тогда еще ребенку, что ни один человек на свете, будь то якудза или же простой обыватель, не заслуживает быть в одиночестве. И что злыми не рождаются, ими становятся. И не важно, сколько у человека слабых мест, если он достаточно силен, чтоб защитить не только себя, но и своих близких. Вообще у родителей часто возникали разногласия по поводу воспитания сына, и, должно быть, единственное, в чем они были согласны, так это в том, чтоб ребенок рос сильным, здоровым и способным дать сдачу обидчику. Когда же отец убил мать, то есть одна часть его семьи убила другую часть семьи, Рёта окончательно перестал ценить и считаться с мнением папаши. Ведь разве может быть авторитетом тот, кто нарушает собственные правила? И постулаты, которым учила его мать, стали незыблемыми. А один из них гласил: не задирай и не считай человека хуже других, только если он чем-то не похож на тебя самого, защищай слабых и наказывай несправедливость, не проходи мимо чужой беды.
Поэтому, мальчишка, которого он встретил сегодня в квартале Красных Фонарей, внезапно оказавшийся не совсем обычным человеком, не пугал Сакамото, даже когда оцарапал до крови руку, а после и вовсе начал превращаться в нечто полосатое… Если человек становится зверем, значит на то есть причина – «И что, интересно, с тобой такого делали, что ты пытаешься убить каждого встречного-поперечного?» - думал Рёта, наблюдая за метаморфозой вырвавшегося из рук создания, почесывая в замешательстве затылок. Из раздумий парня вывело только бормотание, очевидно, опьяневшего от запаха валерианы, мальчишки, переставшего обращаться в нечто полосатое:
- Прекрасен! Я знаю! Добродушнее меня нет на всем белом свете, я знаю, можешь не благодарить за ночлег, но, черт возьми, не смотря на всю свою доброту, клянусь, я отстригу тебе ногти к чертовой матери! – Уж кто кто, а Сакамото точно от скромности не помрет, а уж помирать от такой мелочи как заражение крови, парню уж тем более не хотелось, поэтому, плюнув на строптивое создание, Рёта занялся оказанием себе любимому первой медицинской помощи, а именно обработал царапины и раны перекисью. Когда же, закончив эту возню, он вернулся к своему необычному гостю, то обнаружил ворох одежды на полу и рядом свернувшийся меховой клубок. Присев рядом на корточки, Сакамото сгреб живность, и утащил на кровать:
- Прелееееесть! – протянул он, разворачивая дрыхнущее без задних лап чудо, укладывая на спину и складывая подрагивавшие во сне передние лапки. Укрыв меховушку одеялом, Рёта собрал с пола одежду и вынес сушиться на улицу под навес, сам же решил принять освежающий душ перед сном. Нагретая за день вода в бочке, что стояла над кабинкой летнего душа, все еще хранила тепло и Сакамото, не без удовольствия смыл с себя грязь ушедшего дня. Погоня, прогулка по кварталу Красных Фонарей, странный мальчишка, пытавшийся его убить,  - все это должно было остаться в прошлом, ведь новый, не менее насыщенный и прекрасный день ждал го завтра. Не без наслаждения натянув свежее белье и выпив кружку горячего чая, Рёта забрался под одеяло, обняв кошачье на манер плюшевой игрушки.

Сон – вещь, которой для человека нет на свете слаще, прекрасное чудо природы, в котором мы способны творить невозможное. Летать, посещать несуществующие, но от этого не менее прекрасные миры, пробовать деликатесы, вкус которых никогда возможно и не знали или вновь переживать дорогие вашему сердцу моменты давным-давно позабытого прошлого. И спать Сакамото любил не меньше, чем жить, но любил не просто спать, но видеть сны. Сон же без сновидений, когда ты просто проваливаешься в небытие, будто во тьму, был для него хуже кошмара, ведь любой кошмар можно изменить, стоит только захотеть. От пауков - убежать, от убийцы – отбиться, а манную кашу с комочками – просто выбросить в окно, как и девушку в безвкусной одежде, трещащую без умолку. Кошмары, точно испытания, делают нас сильней – так часто говорила Сакамото мать – сможешь победить свои кошмары, станешь еще сильнее. Но, вопреки усталости, сон, не то, что какой-нибудь увлекательный экшн, даже плохонький хоррор с Рётой в главной роли, совершенно не желал приходить. Куча мыслей лезли в голову, ведь, что ни говори, очкарик, а парень не расставался со столь приметным аксессуаром даже на ночь (у каждого свои странности, знаете ли), был весьма любопытен. И сейчас, когда в его руках в прямом смысле слова был человек, способный обращаться в кота, Сакамото вдруг всенепременно надо стало выяснить, как такая, весьма немалая по сравнению с той меховой игрушкой, что лежала сейчас рядом, тушка смогла скукожиться до подобных размеров, куда он убирает хвост…и уши…и…шерсть?! А еще…а еще…вопрос, которым даже британским ученым, которым очевидно постоянно нечем заняться, и они постоянно изучают всякую фигню, итак, вопрос, который оказался не по зубам даже им, а именно, каким местом кошки мурлычут! Осторожно ткнув указательным пальцем живность в мокрый нос, Рёта позвал:
- Эй…ээээй… - но та бессовестно дрыхла, не желая просыпаться и отвечать на интересующий Сакамото вопрос. В отместку рыжий поизгалялся над кошачьей нахальной рожей. Вспомнив, как то делают настоящие панки, а именно ставят ирокез на рвоте, Рёта, смачно плюнул на руки и навел мурлатому на голове причесон а ля «я у мамы дурачок». Вволю натешившись игрой в парикмахера, рыжий глянул на часы, уже было заполночь… Понимая, что если не уснет прямо сейчас, завтра будет сонной амебой, Сакамото предпринял вторую попытку уснуть, тем более, что разбудить мохнатое нечто все равно не представлялось никакой возможности, а изгаляться над спящим животным – скучно да и в целом бессмысленно. Поэтому, устроившись поудобнее, очкарик смежил веки и, на сей раз, на удивление быстро уснул. Ему снилось детство, далекое…счастливое…раннее осеннее утро, солнце едва нехотя выбралось из-за горизонта, сонно пробиваясь сквозь горящие алым, словно кровь, листья клена за окном, а по дому уже разносится умопомрачительный аромат. Блинчики…сладкие блинчики с абрикосовым джемом, любимое лакомство Рёты, которым баловала его мама за успехи в школе. Но даже этот потрясающий аромат не способен так просто вытащить рыжего из постели, ведь дома холодно, а под одеялом, как ни крути, тепло… Вдруг Сакамото почувствовал, как кто-то стянул с него одеяло и, перевернувшись на другой бок, парень накрылся подушкой, пробурчав:
- Нет, мамочка, я не пойду сегодня в школу…можно я посплю еще минуточку… - интуитивно пошарив по кровати и не найдя одеяла, Рёта принял форму эмбриона и продолжил спать, как и намеревался во сне и проспал бы возможно до утра, если б один беспардонный мальчишка не попытался его разбудить. Нет, Сакамото не проснулся вот так запросто, но толчок в грудь был возблагодарен раскатистым храпом, от которого рыжий закашлялся и, соответственно и проснулся. Сняв очки, он сел на кровати и сонно потер кулаком глаза:
- Какого черта?.. – Заметив попажу, Рёта бесцеремонно стянул с мальчишки одеяло, завернулся в него ака в кокон и снова уткнулся мордой в подушку.

Отредактировано Sakamoto Ryota (2015-02-11 22:26:36)

Чувство самомохранения…неужели оно напрочь отсутствовало у Сакамото, спросите вы, что он, не смотря на угрозы, без зазрения совести вернулся в объятия Морфея? Разумеется, оно у него имелось, но проявлялось лишь тогда, когда это было действительно необходимо. У мальчишки был шанс убить Рёту, пока тот спал, но он этого не сделал, а значит и не убьет, так в чем же тогда смысл прерывать чудесный сон, где так чудесно пахнет блинчиками с абрикосовым джемом? Конечно, существовал шанс, что кошак передумает… но рыжий был слишком уж сонным, чтоб подобная нелепость могла лишить его удовольствия поспать еще полчаса. И плевать, что Рёта вновь остался без одеяла, на тренировках отца он научился спать стоя с открытыми глазами! Так что только сон в любых условиях, только хардкор!
Но вот положенные полчаса истекли…на полке мерзко запищал будильник… Из-под подушки послышалось недовольное ворчание, а рука с явным намерением расправы потянулась к назойливому гаджету… Рёта честно сражался с расстоянием, но, так и не дотянувшись, рухнул с кровати и, окончательно проснувшись, перед этим ругнувшись, он поднялся на ноги и выключил наконец будильник. Потянувшись, парень в качестве разминки сделал пару наклонов и приседаний, после чего подобрал с пола темные очки и незамедлительно нацепил их на нос. Проходя мимо мальчишки, сидевшего около холодильника на полу и что-то жующего, Сакамото буркнул:
- Доброе утро… - холодная вода, брызнувшая из-под крана в ладони, окончательно привела рыжего в сознание. Умывшись он кажется окончательно осознал, что кроме него в помещении кто-то есть, а не просто померещившийся от недосыпа глюк и медленно повернул голову в сторону альбиноса… Картина, представшая его взору, напугала бы любого, как-никак ребенок, жрущий сырое мясо, вся моська в кровище, все дела, но Рёта был полон праведного гнева, поэтому на страх места в его сознании просто не осталось:
- Это... это же моя любимая рубашка! – воскликнул он и начал было надвигаться в сторону паршивца, так беспардонно распорядившегося чужой собственностью, как за дверью послышались легкие шаги… В два прыжка оказавшись у коробки с одеждой, Сакамото выудил кимоно и едва успел облачиться, как в дверь постучали.
- Хикару-сан, вы уже проснулись? – послышался женский голос. Рёта глянул в сторону кровавого монстра, сидевшего у холодильника, на дверь и снова на монстра, и вновь на дверь… Понимая, что если он сейчас сам не выйдет навстречу, в комнатку вломятся в прямом смысле слова, чтоб разбудить нерадивого работничка, рыжий поспешил опередить уже отворявшую дверь девушку:
- Доброе утро, мисс Момоко, сегодня особенный день? Цветете как сакура весной! – выскользнув наружу и прикрыв за собой дверь так, чтоб у хозяйки не было и шанса заглянуть внутрь, рассыпался комплиментами Сакамото. Лис знал, что пока женщина занята самолюбованием, она мало, что замечает, поэтому и не скупился на похвалы – Но какое же важное дело заставило столь нежное создание явиться пред очи недостойного раба? – поинтересовался Рёта, уводя девушку все дальше по тропинке…
- Сегодня привезут лилии, я бы хотела, чтоб ты лично выбрал клубни и высадил их на цветник – кокетливо поправив прическу, распорядилась она.
- Все, что пожелает моя госпожа – отдав поклон не хуже дворецкого, Сакамото вновь хитро улыбнулся и добавил – Удачного дня, мисс Момоко! – Пожелание удачного дня всегда означало точку в их разговоре, рыжий мог вернуться в летний домик и не волноваться больше, что кто-то внезапно нагрянет. Довольный собой, парень уже было собирался возвращаться, как девушка как бы между прочим вдруг спросила:
- А что за детская одежда висела там под навесом? – не моргнув и глазом, рыжий заявил:
- Купил вчера на распродаже практически даром, постирал и хотел отнести в детский дом, где я вырос, у нас такая традиция, старшие помогают младшим – Объяснение прозвучало настолько безапелляционно правдоподобно, что хозяйка дома просто не смогла ничего возразить и попрощавшись поспешила на учебу. А Рёта – к себе.
- Слуууушай, ты ж кот – открывая дверь протянул он, доставая из кармана клубок толстой нитки, которой подвязывал цветы в саду и бросая его на пол – Лови!

Отредактировано Sakamoto Ryota (2015-02-13 08:08:53)

Что ни говори, а даже спросонья реакция Сакамото была отменной, годы тренировок не прошли даром, как говорится. Уклонившись от брошенного обратно клубка, рыжий проводил снаряд взглядом, присвистнув:
- Ты же мог испортить мое прекрасное лицо! – в самом деле, сила броска была достаточной, чтоб подправить парню физиономию и, надо отметить, в который раз Рёта был благодарен отцу хоть за что-то. Но драный кошак, казалось, его не слышал, нахально перебивая тирадой оскорбленной гордости «не кота». Тон был настолько убедительным, что Сакамото даже передвинул темные очки на кончик носа, дабы удостовериться, ничего ли он не напутал, и беседует действительно с тем мальчишкой, что вчера катался по полу в образе белой плюшевой игрушки. И, как ни странно, что с очками, что без них, то был все тот же странный нахальный подросток, встреченный вчера в квартале Красных Фонарей. Вернув очки на переносицу, Рёта скрестил на груди руки и, ухмыльнувшись, начал медленно подбираться к столу, под которым сидел странный гость:
- Ты – катаешься по полу от валерьянки! Ты – умываешься языком! – «Не везде, надеюсь…ты ж зараза этим языком потом мою еду трогал!» - Ты – жрешь мой обед в сыром виде! У тебя – отрастают кошачьи уши и хвост! И ты не получишь ни один ответ на свои вопросы, пока не скажешь мне, скотина ты эдакая, каким местом кошки мурлычат! Я, мать твою, полночи из-за этого уснуть не мог! И вообще – нагнувшись и запустив руку под стол, Рёта цапнул наглеца за шкварник и вытащил на свет божий, потащив к умывальнику – Коли уж ты утверждаешь, что человек, так и нечего есть садиться, пока не умылся! – открыв кран с холодной водой на полную, Сакамото сунул мальчишку под струю с головой – «Уж не знаю, кто его воспитывал, но я выбью из него дурь!» - бессовестно оставив остальные вопросы без ответа, Рёта расхохотался в голос – «Это тебе месть за съеденный обед, уж я-то знаю, как кошки ненавидят воду!»